ученикам такое задание: нарисуйте меня, каким вы меня представляете, скажем, усопшим – в обыкновенном тесовом гробу, без цветов, но с разного рода венками и подношениями.
Особенно возмущалось школьное начальство вот этим словом: «подношениями»… Что имел в виду Гурий Петрович? – добивалось начальство. И тот ответ, который преподнес учитель рисования: что, мол, интересно взглянуть, какую именно дорогую для себя вещь они решатся подарить мне на прощание, – этот ответ принять вразумительным никак нельзя было, хотя Гурий Петрович и упирал на нравственный аспект поставленной перед учениками задачи.
Или он мог дать другое задание: нарисуйте то, что делается в вашем сердце, когда вы смотрите, к примеру, на нравящегося вам мальчика или девочку.
Но как можно нарисовать то, что делается в сердце?!
Вот что интересовало директора школы, но на это Гурий Петрович только пожимал плечами. Вскоре, впрочем, ему надоела и школа…
Глава III
– Это квартира Божидаровых?
– Да, да…
– Ульяна, здравствуй! Это Вера звонит, соседка.
– Какая Вера? Какая еще соседка? – раздраженно проговорила Ульяна: Ванюшка с головы до ног облился водой, а тут некстати этот непонятный звонок.
В трубке раздался веселый жизнерадостный смех:
– Да Вера, Верунька Салтыкова. Из Северного. Ты что, забыла меня?!
– Фу-ты, – радостно-облегченно вздохнула Ульяна. – А я-то думаю: какая соседка? Ты откуда звонишь, Верунька? Из Москвы, что ли?
– Ну да, конечно. Я ведь теперь тоже москвичка!
– Как москвичка?! – не поняла Ульяна. – В институт, что ли, поступила?
– Нет, не в институт. На работу устроилась. По лимиту на стройку.
– С ума, что ли, сошла? Зачем тебе это?
– Как зачем? – продолжала говорить Верунька без всякой обиды, все тем же веселым жизнерадостным тоном. – В Москве хочу пожить, на людей посмотреть, себя показать. Что мы, хуже столичных, что ли?
– Ну, дуреха… – не обидно, а скорее жалостливо проговорила Ульяна. – Помыкаешься теперь.
– Почему это? Ты же не мыкаешься?
– Ну, о нас чего говорить. О нас – статья особая, – и тут же, оборвав себя, поинтересовалась: – Ты где живешь-то? Далеко от нас?
– У метро «Октябрьское поле». В общежитии.
– Смотри-ка, совсем близко, надо же…
– Я чего и звоню-то, Ульяна. На ноябрьские домой летала, тетя Наталья и попросила: «Завези моим гостинцы, заодно посмотришь, как они живут». Я говорю: неудобно, а она: это мне, говорит, неудобно, что навязываю тебе, да уж уважь… Вот и звоню.
Ульяна невольно отметила про себя по-доброму: смотри, какая дуреха, так все и выкладывает, а вслух сказала:
– Ты сейчас-то свободна, Верунька?
– Ага.
– Тогда садись на 65-й троллейбус
