перед заполненной аудиторией о законченном сценарии для подающего большие надежды мюзикла.
– Вот оно, творение рук моих! ― потрясал Заэль кипой бумаг перед собой. Эта работа была его жемчужиной, его персональной гордостью в личной коллекции достижений. ― Два года ушло на написание сценария…
– Долговато как-то, ― послышались скептичные шепотки среди студентов.
– Это потому, Майкл, ― подмигнул Заэль рыжеволосому пареньку с пятого курса, ― что мне пришлось тщательно сверять исторические факты, а это заняло гораздо больше времени, чем изначально планировал. Так вот, возвращаясь к сценарию. С сюжетом я вас кратко ознакомил, артистами вызвались быть ребята с четвертого курса театрального факультета, теперь у меня встает вопрос, кто все это дело будет озвучивать. Нужна сильная музыкальная составляющая, и здесь я один не справлюсь. Мне нужна помощь в написании саундтрека, так как сам я силен по большей части в текстах, и мне не хватает фантазии, надо бы добавить свежий взгляд.
– Браво, мистер Филеберт! ― профессор Глиэр сдержанно похлопал в ладоши. ― Предлагаю сделать это вашей выпускной работой. Тех, кто будет активно участвовать в создании этой постановки, освобожу от всех экзаменов и контрольных на моих уроках до конца года.
Аудитория тут же оживилась, и студенты наперебой стали выкрикивать свои предложения.
Заэль довольно хмыкнул. По правде говоря, именно на это он и делал расчет. Профессор Глиэр был чрезвычайно строгим профессором и при этом ― гениальным сценаристом и режиссером, получить хорошие отметки по его предметам было настоящей пыткой для абсолютно любого студента, на каком бы факультете он ни обучался. Не щадил он даже юных свето― и звукорежиссеров.
– Что ж, я буду рад выслушать всех, но в мюзикл попадет все только самое лучшее. У нас есть время до конца ноября по сбору ваших предложений, после этого мы приступим к созданию чернового саундтрека.
– Но это меньше, чем через два месяца! ― ахнула Бриджит, симпатичная блондинка с шестого курса. ― Это слишком мало для создания чего-то стоящего!
– Это сроки, который озвучил мне мой лейбл. "NCDProduction" считают, что только в режиме крайне сжатых сроков в музыканте может проснуться гений. Что ж, я постоянно доказываю им это своей персоной, так что сам виноват, ― усмехнулся Заэль под одобрительные смешки аудитории. ― А сейчас я хотел бы заострить внимание на том, что именно в этом мюзикле должно звучать в обязательном порядке. Итак…
Но договорить у него не получилось. Дверь в аудиторию внезапно открылась, и резкий порыв ветра из-за возникшего сквозняка сдул с трибуны все рукописи Заэля, раскидав их по аудитории, а часть листков, тех самых, которые Заэль хотел зачитать, благополучно вылетели в распахнутое окно, рядом с которым стоял волшебник.
– Простите за опоздание, ― это в класс ворвалась сокурсница Эльза Кларксон.
В абсолютной тишине она огляделась по сторонам, быстро оценила ситуацию и попятилась обратно к выходу.
– Я не вовремя, да? ― тихо спросила она, неловко переминаясь с ноги на ногу. ― Ну… Я… пошла тогда, ― с этими словами она выскользнула за дверь за секунду до того, как Заэль запульнул в нее тяжелый фолиант.
– Ты! ― заорал он не своим голосом. ― Ну почему ты всегда все портишь!
Целый час он сновал потом по территории школы, собирая заветные записи и проклиная сокурсницу на чем свет стоит.
– А я говорил тебе сделать копию, ― качал головой Ильфорте вечером в гостиной Лунного факультета. ― Но ты меня, конечно, не послушал. "Да что ей будет, этой рукописи, что ей будет"…
– Если бы не Эльза, ― возмущался Заэль, ― то ничего этого и не было бы!
– Закрыл бы окно в аудитории, в чем проблема? Тебе еще не надоело воевать с этой девицей, дружище? ― вздохнул Ильфорте, подпирая рукой лицо. ― И обвинять ее во всех грехах? Это всего лишь результат твоей недальновидности, не более.
Заэль лишь тяжело вздыхал и продолжал копировать сценарий, а Ильфорте вернулся к редактированию своих нот.
В академии Эллистор волшебники учились с 10–12 лет. 7 лет, 7 курсов юные дарования учились всем основным магическим наукам. Но в отличие от прочих магических школ студенты Эллистора также посвящали много времени музыкальному образованию. Здесь росли певцы и музыканты, продюсеры и звукорежиссеры, и самым талантливым из студентов давали дорогу на большую сцену еще во время обучения.
Заэль Филеберт был одной из таких восходящих звезд. Среди его однокурсников было еще трое, с кем уже активно работали музыкальные лейблы. Его лучший друг Ильфорте Бранд был божественным гитаристом, Эльза Кларксон хорошо пела и играла на фортепиано, а Тео Левинтон больше всего любил исполнять песни на испанском языке.
Отбор в академию осуществлялся на общих условиях,
