style="font-size:15px;"> – Что за ответ? – поинтересовалась я, как только мы отошли от них.
– Это насчет нашего альбома. Мы с Брэдом очень долго добивались встречи с одним влиятельным человеком. Если он согласится, то у нас появится доступ к лучшей музыкальной студии города, и мы сможем записать альбом.
– Нервничаешь?
– Заметно? – спросил он, и я кивнула.
– Это очень важно для меня. Музыка моя жизнь.
– Я понимаю.
– Проводила родителей?
– Ага. Они сказали, что Нью-Йорк слишком шумный. От этого у мамы по вечерам болит голова.
Дин улыбнулся.
– «Чувствуй жизнь» – что значит для тебя эта фраза?
– В смысле? – непонимающе посмотрел он на меня.
– Я про твою татуировку.
– А-а… – вспомнил он. – Моя первая татуировка. Я сделал ее в девятнадцать лет. Откровенно говоря, в этом возрасте у меня был не самый хороший период. Юноша, искавший смысл своей жизни и самого себя. Я пришел в татусалон без понятия, что буду делать. Когда сел в кресло, то увидел плакат с девушкой, на котором от руки было подписано «Чувствуй жизнь». И я такой – «Да!» – Дин крикнул, и люди, сидевшие на лавочке, посмотрели на нас. – Это оно. Это то, что мне нужно.
– И что потом? Дела наладились?
– Как видишь, – Дин развел руки в стороны. – Я чувствую ее по полной. Хочешь, кое-что покажу?
Он снял гитару со своего плеча и протянул ее мне.
– Подержи.
Сняв куртку, он бросил ее на землю и остался в белой майке. Отойдя на несколько шагов в сторону, он сделал сальто вперед, затем еще одно. Его прыжки поразили не только меня. Мальчишки остановились в стороне, чтобы посмотреть. Затем он встал на руки и прошел так несколько метров. Оттолкнувшись руками от земли, он встал на ноги и подошел ко мне.
– Что насчет нас? – спросил он, тяжело дыша. – Попробуем?
– Танцовщица и гитарист – опасная смесь. Слишком много творчества, – прошептала я.
– Чувствуй жизнь, Сара, – сказал он, приближаясь ко мне. – Ты мне очень нравишься.
– Я готова попробовать, – ответила я, и он поцеловал меня. Его тело было горячим среди прохладного апрельского ветра.
– Надень куртку. Заболеешь.
Он поднял ее с земли и забрал у меня гитару.
– Давай, сегодня поужинаем в кафе, – предложил он, и я согласилась.
Уже в кафе я спросила его про прыжки, которые он выдавал в парке.
Оказалось, что два года он занимался паркуром. Ему нравилось преодолевать страхи.
– Волнение, как иголочка, покалывает тебя перед каждым прыжком, – рассказывал он. – Ты не знаешь, чего ожидать. Тебя одолевают вопросы: а что если ты не сможешь перепрыгнуть с одной крыши на другую и упадешь вниз? А если приземлишься не так, как надо? Потом засовываешь все это в самый темный
