Видеть демонов и убивать людей… На Астраль напала дикая стая, я сидел в башне третий день, не хотел видеть Калли, не хотел извиняться, не хотел ползать у ее ног. А любовь – это не брать. Это давать, отчаянно, не зная, что же отдать еще! Аори, я бежал, я мчался, я просил всех богов – хоть бы не наш дом. И я словил только ее тень. Калли сожрали у меня на глазах, и ее душа исчезла, выскользнула из пальцев.
Волны дрожи все учащались, глаза волколака разгорелись алым.
Мы слишком слабы, поняла Аори. В нас нет того, что есть в Лейте, в Реодоре и Лане, в тысячах других людей. Мы не умеем пропускать удары судьбы и не умеем бить ее первыми. Мы встаем на пути всего, что встречаем, мы ломаемся и уходим в безумие, лишь бы больше не думать, лишь бы не чувствовать ошеломляющую боль там, где другие просто пожимают плечами.
Мы бежим от всего, от чего можем бежать, зная, что любая волна накроет нас и поглотит.
– Разве ты был единственным магом? Вы спасли город и всех, кого могли спасти.
– Я должен был беречь именно ее! Быть рядом! Она пришла из другого мира не для того, чтобы так умереть!
– Это важно? – Аори, закусив губу, пнула босой ногой крупный голыш. Тот даже не пошевелился.
– Да плевать, что она там значила для Астрали! Она пришла для меня, она нужна мне, я сам забрал Калли у Арканиума, чтоб не смели морочить ей голову предназначениями и миссиями!
Взвыв, Веррейн с размаху вонзил когти в землю. Камни полетели во все стороны, и Аори рывком бросилась назад, туда, где качнулись сухие ветви, где в просвете мелькнул покрытый рыжей шерстью кошачий бок.
– Сиэ!
Заросли терновника расступились, образуя тропинку. В ритмичный шелест вплелся хруст сломанных веток, и Аори поспешила на звук. Дорожка вилась, как змея в воде, петляла вправо и влево. На каждом изгибе мелкие черные шипы цепляли подол белого платья и тут же отпускали, оставляя тонкие длинные порезы на ткани и, иногда, на коже.
– Стой!
Позади заорал волколак, но Аори даже не обернулась. И не увидела, как перед его носом сомкнулись кусты, зарастили узкую тропинку и снова зашелестели без единого порыва ветра.
Сердце колотилось в груди, как бешеное, глаза наполнились слезами. Аори поскользнулась, едва не упала, ссадила кожу на ладони, но не останавилась, спешила так, будто от этого зависела чья-то жизнь.
Вой Веррейна вскоре затих, голыши перекатывались под ногами, теплые и чуть шероховатые. Бежать по ним было легко и ничуть не больно, но Аори никак не удавалось догнать неуловимую тень. Она мелькала справа, слева, будто нарочно показываясь и снова исчезая.
И, в какой-то момент, исчезла совсем.
– Сиэ, вернись! – закричала Аори в отчаянии. Рыдание перехватило горло. – Сиэ!!!
Плотные стены кустов расступились, и она с разбегу вылетела на подобие перекрестка.
Три извилистых пути, и каждый скрывается из виду спустя несколько шагов.
Тяжело дыша, Аори завертела головой, пытаясь понять, где очутилась. И куда делась тень, которая ее вела.
– Сиэ? Это ты?
