Даже несчастливый по жизни человек может быть счастлив в данную минуту, а из «данных минут» и состоит жизнь.
И всё же язык – отправная точка во времени и пространстве. Родной язык определяет всё: мысли, чувства, действия, мироощущение, сознание, бытие. Мимолётно вспомнилась строчка из интервью с лингвистом в документальном фильме Вернера Херцега «Встречи на краю света»: «Ежегодно на планете умирают сотни этнических групп. С последним носителем языка уходит целый мир…». Что будет с её родным, русским, если уже сейчас соцсети изменили его до непонимаемости аббревиатур? И как тогда говорить? Английский эсперанто истёрт до дыр, итальянский ещё в самолёте зазвучал бравурной музыкой и только русский шипел в мыслях, как грешник на сковороде. Может, поэтому отношения с перелётными мальчиками у Джанет и не складывались: поколение бесконечности не наделено от природы долговременной памятью, и значит, не способно понять её чувство вины.
Сорренто встретил объявлением на автобусной остановке: «Школа международных языков: китайский и английский для детей от пяти лет».
«Мы живём в Китае, они заштамповали собой всю землю, теперь наш мир – китайская подделка», – ужаснулась Джанет. А навстречу маршировал отряд узкоглазых туристов, вооружённых селфи-палками.
«А почему бы и мне не взять с них пример? – решила она, разглядывая копии китайских воинов, – какая мне разница, где ты и что с тобой, если я могу воссоздать тебя в каждом встречном? А уж на смуглом Неаполитанском юге, где у всех твои глаза…».
Не успела спросить у вчерашнего солнечного сожителя, знает ли он свои корни, происхождение. Неужели неинтересно, чья кровь течёт по твоим венам, чей язык ты забыл? Впрочем, о корнях он вспоминал в единственном случае, когда звонил домой с просьбой: «Киньте денег на карту, кончились». А предки, вздыхая в ответ: «Плохи родители, если не содержат ребёнка до пенсии – ребёнка», – перечисляли требуемую сумму тоже откуда-то из запределья. Бедлам после него в московской квартире убирать не пришлось – Джанет самой пора было собираться в дорогу. Осень подстёгивала к перемене мест.
Окна апартаментов в Сорренто распахнулись в стену. Стена зелёная, увитая плющом. Живая, скребётся, копошится: ящерки, мелкие грызуны, птички.
«Wi-Fi мощный, наводнений не случается: высота над уровнем моря – сто метров», – успокоили её на ресепшен по поводу дешёвого андеграунда.
Ну да, где ещё жить любительнице рока на мели.
Пока на мели. Деньги не подушка безопасности, а энергетические потоки. Невозможно накопить на безбедную жизнь, ищи неиссякаемые источники дохода. Но течение их переменчиво. Поиск заказов не стрельба по тарелочкам, а охота. Вспомнился анекдот о фрилансе: «Вытащить копьё дорого, покрасим в телесный цвет». Только перед тем, как вытаскивать копьё или красить, нужно его загнать в заказчика, потому как без твоего копья он прекрасно жил и ни в чём не нуждался.
Справимся, повторяла себе. У фрилансера ночи белые.
Над окном кто-то непрестанно ухал: и ночью,
