тела прежде, чем развалится на несколько частей.
Но не смогла сориентироваться и подобрать, болтающиеся сзади, ремни безопасности – пальцами вцепилась в боковые ручки сиденья, предчувствуя столкновение. Бросать было ещё страшнее, ибо мысленный обратный подсчёт Рика подходил к концу, и узнать, что их ожидает, после завершения невозможно – мысли его глухи и бесполезны, а всё внимание акцентировано только на единственной неразборчивой фразе: «дотянись…, только дотянись».
Под рукой навигатора не было. Его гибкий монитор уже давно покинул центральную панель между сиденьями, оказавшись приклеенным, на его стороне. Машина не ревела, электромотор – это не двигатель и шуму почти никакого. Взамен этого лишь надорванное жужжание, исходящее из-под пола и дребезжание, вперемешку с завыванием. Узнать о техническом состоянии аппарата невозможно – он ей всё отключил, но чувствовала, по скрежету под ногами, и резким ударам, что дело касается «жизнеспособности» колёс.
На Рика наплевать – он пристегнут на все ремни, как в кресле-катапульте самолёта и, судя по тому с каким усердием вцепился в штурвал, оторвать его от места невозможно. А вот сама не знала за что ухватиться, обо что упереться, дабы не влипнуть в лобовое стекло в случай вертикального падения, поскольку гравитация и положение в пространстве, о котором ей намекал вестибулярный аппарат, тянула её именно к передку. Ноги – единственная надежда не выскользнуть из-под влияния сиденья, и, упёршись в переднюю панель, развязывала себе руки, чтобы приступить к поиску ремней, запутавшиеся где-то сзади.
Но поздно! И первый толчок, выбив из-под ног опору, дал возможность осознать силу удара – бросило вперёд. Второй удар пришёлся не менее слабым, с ощущением, как машина вынуждена была под давлением потока пробить ещё одну стену-тупик. Левая рука так и осталась с оторванной ручкой в ладони, а правая – лишь скользнула, и Эвелин уже не контролировано полетела к стеклу, пытаясь хоть как-то обезопасить голову от ударов, выставив руки вперёд. В очередной раз в кабине воцарился хаос, и весь хлам поднялся в воздух.
Но с третьим ударом, машина, вместе с ледяным потоком протаранила ещё один «проход» в огромную древнюю полость, чем-то пахнущая горной пещерой. Машина кубарем покатилась вниз, вращаясь вместе с однородной его массой, как куча горных пород, сваленные в карьер. И смогла остановиться лишь по команде ледникового змея, занёсший их в новое неведомое место, но со странными зайчиками на поверхностях стен и чудной органической активностью, как новая обшивка интерьера для стен, с ужасом наблюдающие прибытие нового человеческого аппарата для передвижения.
…Она проснулась так же внезапно, как и потеряла сознание. Неизвестно сколько провалялась в бессознательной позе, но деревянная спина – пронизанная мелкими иглами острой боли, из-за присутствия хлама. И пули девятого калибра послужили колючей «периной» на лобовом стекле, успев превратить почти всё тело в ватную куклу.
