Но ты же знаешь. Если он что-то затеял, то значит, так оно и будет. Весь в тебя.
Мария: Но зачем? Зачем?
Иосиф: А то ты не знаешь…
Мария (понизив голос и оглядываясь): Чтобы повиснуть на римском кресте? Для этого?.. По-твоему, мы для этого его растили?
Иосиф (занятый сандалиями): Не знаю.
Мария: Ты никогда ничего не знаешь! А ведь это твой сын, если я не ошибаюсь… Или ты забыл об этом?
Иосиф: Он говорит, что Небеса не дадут его в обиду… Ты же знаешь, что он обычно говорит.
Мария: А ты уже и рад поверить!.. Или, может, ты уже забыл, как они не дали нас в обиду, эти твои хваленые Небеса, когда почти месяц лил дождь и море вышло из берегов, и все вокруг размокло, а мы сидели на крыше нашего дома вместе с нашим средним, который все кашлял и кашлял, а потом повернулся на спинку и умер?..
Иосиф (занимаясь сандалиями): Будет тебе, Мария.
Мария: Или когда римляне зарубили мужа моей сестры, когда он не уступил им дорогу?.. А, может, тогда, когда все наши овцы сдохли в один день и мы думали, что умрем от голода, а римляне поставили заграждение вокруг Иерусалима и наказывали всех, кто продавал нам ячмень и горох?.. Может, тогда эти Небеса позаботились о нас?
Иосиф: Что было, то было, Мария… Но теперь у нас есть дети и дом, да еще десяток овец и осел, – не стоило бы гневить Бога и просить у Него то, без чего мы можем легко обойтись.
Мария: Он сам постучался к нам двери, если ты об этом не забыл.
Иосиф: Он Бог. Ему позволено стучать в любые двери.
Мария: Стучать, а не отнимать у матери ее первенца, и не гнать его в этот чертов Иерусалим, чтобы положить ему на плечи грехи всех этих лентяев и дураков, которые только и могут, что болтать и ходить от дома к дому, надеясь получить кусок лепешки.
Иосиф: Мария!
Мария: Ты думаешь, наверное, мне это нравиться, служить для всех развлечением, стоит мне только ступить за порог!.. Ты, наверное, думаешь, это легко, когда ты идешь за водой, и все кивают в твою сторону и шепчут тебе в спину – «вон мать того, которого Всевышний зовет в Иерусалим и который все делает вид, что он ничего не знает". Думаешь, это легко – держать голову прямой, чтобы они не подумали, что ты слишком близко принимаешь все это к сердцу? Или когда ты гонишь овец, и все вокруг кивают тебе вслед и шепчут в твою сторону какую-нибудь ерунду, вроде того, что Небеса собираются возложить на нашего мальчика все человеческие грехи, а ты идешь, высоко подняв голову, и вдруг начинаешь думать, что, может быть, это из-за нас Всевышний никак не соберется, чтобы очистить народ свой от скверны и выгнать вон проклятых римлян. И тогда весь этот шепот, хихиканье и обрывки разговоров начинают казаться тебе справедливыми, и тебе хочется поскорее добраться до дома, чтобы не слышать все эти ужасные голоса и не видеть эти самодовольные улыбки.
Иосиф: Что же делать, если Всевышний посчитал нужным не прятать свое решение от чужих ушей?.. Он Бог, ему подчиняется даже Шеол.
Мария: Ты, правда, думаешь, что Он позвал нашего мальчика, чтобы тот шел в Иерусалим?.. Знаешь, иногда мне кажется, что
