кости). Но я посмотрю на них, когда они услышат, что в своем милосердии Господь велел собрать все их грехи и возложить их на того, на кого падет его выбор, освобождая остальных от власти греха. Вряд ли они слышали прежде что-нибудь подобное.
Иосиф: Похоже, ты думаешь о них лучше, чем они есть на самом деле, сынок… Потому что они скажут тебе на это, что Господь мог бы и поторопиться или что Ему следовало бы сделать это на прошлой неделе, потому что на этой в Иерусалиме открывается новый рынок, а потом они объявят, что пока еще не совсем готовы, или займутся выяснением, кто будет первым в очереди, и в результате опять все кончится криками и ссорами, так что тебе было бы лучше, если бы ты держал это известие при себе. Ты ведь знаешь, какой самый первый грех, из которого берутся все остальные?
Иешуа: Я думаю, это неблагодарность, папа.
Иосиф: Вот именно, сынок. Обыкновенная неблагодарность. (Поднимаясь со скамьи). Боюсь, что от нее не застрахован даже Всемогущий.
Иешуа: Да, папа.
Иосиф: А кстати… (Понизив голос). Мама просила поговорить с тобой насчет Иерусалима.
Иешуа (швыряя кости): Я догадался, папа.
Иосиф: Тогда скажи ей, если она станет расспрашивать, что мы с тобой поговорили и, при этом, каждый остался при своем.
Иешуа: Конечно, папа. Я так и скажу.
Иосиф: Вот и хорошо… (Подойдя сзади к сидящему Иешуа, целует его в голову).
Иешуа: Да, папа.
Иосиф: Пойду… Вон где уже солнце, а овцы до сих пор не поены. (Уходит).
Небольшая пауза. Иешуа бросает кости. На сцене появляется Иаков.
Иаков (громким шепотом): Эй, Иешуа!.. Иешуа!..
Иешуа (швыряя кости): Что тебе?
Иаков: Возьми меня с собой, братик.
Иешуа: И не подумаю.
Иаков: Возьми меня.
Иешуа: Зачем?
Иаков: Затем зачем и ты. Чтобы одолеть проклятых римлян…
Иешуа: (бросая кости): Не говори глупости, брат.
Иаков: Все знают, что ты идешь сражаться с ними, потому что тебя избрал Всевышний!.. Возьми меня с собой, братик!..
Иешуа: Хочешь висеть на кресте, да? Весь облепленный мухами, вонючий, потому что от страха тебе вывернуло кишки, и ты наделал в штаны? Хочешь, чтобы язык у тебя раздулся во рту, да так, что стало бы трудно дышать, а глаза выел бы пот, который некому будет стереть с твоего лица?.. Ты этого хочешь?
Иаков: Пускай. Зато все будут говорить – вон он Иаков из Назарета! Тот, который не испугался ни римлян, ни смерти, ничего.
Иешуа: Подумай лучше о матери, брат. Каково это ей будет встретить старость в одиночестве?.. А кто подаст кружку воды отцу, когда он заболеет?
Иаков: А ты? Ты?.. Разве ты сам об этом подумал?
Иешуа (швыряя кости): И не раз.
Иаков (кричит): Я все равно уйду отсюда, и ты мне не помешаешь!
