ничего. Поэтому пусть будет племянник.
Вопросу я даже не удивилась – еще один на мою голову. В деревню приехал маг, и староста не упустил случая проверить водянку. Вот и причина внезапного гостеприимства. К дасу[6] все! Посмотрим, как они в следующий сезон запоют, когда вода снова отступит. Не всем же колдовать, надо кому-то и народ успокаивать, излечивать от собственных страхов. Что он может предъявить? Ничего. Денег мне не платят.
– Нет, – врать не было смысла.
– Как нет? А речку кто вспять поворачивал?
– Слушай, ты вроде ученый, можно течение изменить? – Я почувствовала злость. В основном на себя, надо было сразу отказаться от «колдовства», а не шептать над водой детские песенки.
– Замедлить или ускорить – да. Обратить – нет, тут действует закон о магическом воздействии на целостные природные объекты.
– Так чего придуриваешься?
– Я не придуриваюсь, но и не обманываю. Знаешь, что за магическое мошенничество полагается?
Мы снова замолчали, на этот раз тягостно, неловко. Я убрала руку, мне не хотелось касаться парня. Он ни в чем не виноват, но все равно не хотелось.
Наша деревня Солодки располагалась на соединении двух рек. Мелководная Рыховка впадала в полноводную Ленею. Бабушкин домик стоял особняком на другой стороне. Дощатый мост строили еще до моего рождения по старому образцу – бревенчатый, выгнутый, без перил. Пробегая туда-сюда по нескольку раз в день, я никогда не задумывалась о возможности падения.
От тесных лаптей болели ступни, терпеть неудобство в угоду приличиям глупо, тем более теперь. Я стянула один лапоть, встала на прохладное влажное дерево и облегченно выдохнула. Рион отвернулся, словно увидел не голые пятки, а по меньшей мере голые колени.
Потянулась за вторым, зацепила пальцами и… заскользила. Мир пришел в движение, мост зашатался, запрыгал перед глазами, звезды описали сияющий круг. Воздух толкнул в спину, предвещая короткий полет и падение. Страх молотом ударил в голову, оглушая, ослепляя, лишая воли.
Водянка, значит? Самое время рассмеяться. Кто-то боится мышей, кто-то домовых, кто-то сборщика налогов. А я больше всего на свете боюсь не тычков и летящих камней, больше всего я боюсь воды, даже плавать не умею.
Что там, под темно-зеленой толщей? Что появится, когда поднявшийся ил осядет и муть разойдется?
Лапоть упал в реку, издав легкое «плюх». Следом за лаптем упаду я, и звук будет посильнее. С губ сорвался стон. Я отчаянно взмахнула рукой, ожидая, что загребу лишь воздух, но… Не знаю, во что я вцепилась сведенными от страха пальцами, но послышались треск рвущейся ткани и хруст. Меня ударили в плечо и оттолкнули от края моста. Клацнув зубами, я упала на пахнущее влагой дерево.
Вот и все. Обычное дело – пьяная девка чуть не свалилась в речку. Знай я тогда, какие последствия это повлечет, прыгнула бы сама, не раздумывая.
– Ты…ты…
Рион побледнел, его зрачки сузились, по телу прошла дрожь.
Эол
к демону.
