дований, по праву вошедших в золотой фонд советской исторической науки[1], а также во многом благодаря состоявшейся в 1961 г. Всесоюзной теоретической дискуссии о спорных проблемах перехода от феодализма к капитализму[2]. В те годы сложилось довольно устойчивое представление о периоде последней трети XVIII в. как о времени действительно знаковом, когда в основном завершилось формирование капиталистического уклада внутри феодальной системы. Но данное представление, как ни странно, базировалось скорее на осмыслении отдельных фактов, нежели на их целостном восприятии и обобщении. Конкретных исследований, вскрывавших те или иные пласты хозяйственной жизни в России или экономической политики правительства после 1760 г., за редкими исключениями, не появлялось. В равной степени это касалось идейного отражения названных проблем. Получившее наибольшее признание монографическое исследование С. М. Троицкого о финансовой политике русского абсолютизма в XVIII в., знакомившее читателя с малоизвестными или заново открытыми финансовыми проектами, лишь отчасти хронологически захватывало 60-е гг.[3]
Тем не менее на 1950–1960-е гг. приходится заметное повышение интереса не только к истории русской экономической мысли в целом, но и к ее конкретным представителям. Оно выразилось в издании обобщающего труда[4], отдельных исследований преимущественно ученых-экономистов[5] и документальных публикаций[6]. Среди исследований особенно обращали на себя внимание работы И. С. Бака, в которых давалась довольно развернутая характеристика гильдейской реформы 1775–1785 гг., хотя и не избежавшая присущего своему времени общего социологического налета; отдано должное заслугам М. Д. Чулкова как автора многотомного труда «Историческое описание российской коммерции», подробно проанализированы экономические взгляды А. Я. Поленова, и сегодня оценивающиеся как не утратившие научного значения.
Активизировалась и публикаторская деятельность, коснувшаяся в том числе и произведений ряда русских мыслителей второй половины XVIII в., включая почти никому не известного кроме узких специалистов кн. Д. А. Голицына[7], русского дипломата, оказавшего много неоценимых услуг императрице Екатерине II. Нельзя не упомянуть и об усилении внимания в историческом сообществе к величественной фигуре В. Н. Татищева во многом благодаря исследованию А. И. Андреева[8]. Оно, безусловно, дало толчок к детальному изучению всего наследия этого не только выдающегося администратора, но и одного из основоположников отечественной исторической науки.
Своего рода показателем определенного интереса к истории экономических воззрений прошлого может служить появление исторического очерка В. В. Орешкина о возникновении и деятельности русского Вольного экономического общества[9], в котором основной упор сделан на совершенствование естественно-научных и агрономических знаний в XVIII–XIX вв. Но при этом в очерке почти не отражено реальное воздействие передовых западных теорий, в том числе учения физиократов, на Екатерину II.
Еще одно немаловажное значение выходивших в указанные годы исследований заключалось в возвращении, пусть не всегда прямо, скорее исподволь, имен целой плеяды знаменитых авторов дореволюционной поры, далеких от марксистских взглядов или в чем-то с ними расходившихся. В их числе А. С. Лаппо-Данилевский, П. Н. Милюков, В. И. Семевский, М. И. Туган-Барановский, А. Н. Пыпин, П. П. Пекарский, Г. В. Плеханов и многие другие.
Прошедшая в начале 1960-х гг. дискуссия об особенностях становления капитализма в России невольно высветила одну из граней более широкой темы общего и особенного в развитии отдельных стран. Вполне закономерно при этом стало возникать множество вопросов, в том числе о специфике формирования и укрепления в России абсолютной власти. На страницах ведущих исторических журналов развернулась новая дискуссия[10]. И хотя ее участники неохотно стремились к унификации исходных дефиниций, явно злоупотребляли цитатами из классиков марксизма в качестве решающих аргументов в споре, некоторая польза от состоявшегося живого обсуждения, несомненно, была, хотя и не все соглашались с достижением на том этапе необходимого уровня конкретно-исторических знаний, достаточным для широких обобщений.
Действительно, ощущалась потребность в развернутых конкретно-исторических исследованиях, основанных на использовании разнообразных документальных источников, наподобие книги М. Я. Волкова, посвященной винокуренному производству в XVII – первой половине XVIII в.[11]
Предпринятая в конце 80-х гг. ушедшего столетия по инициативе в первую очередь Л. В. Милова попытка возродить интерес к фундаментальным дискуссионным проблемам социально-экономической истории, в частности к проблеме первоначального накопления в России, успехом не увенчалась. Хотя поначалу, казалось, ей был дан заметный импульс в виде откликов на появление во многом этапной монографии
Из них назовем лишь некоторые работы, имеющие определенное отношение к теме настоящего исследования:
Переход от феодализма к капитализму в России. Материалы Всесоюзной дискуссии. М., 1969.
История русской экономической мысли. М., 1955. Т. 1–2.
См., напр.:
Избранные произведения русских мыслителей второй половины XVIII в. М., 1952. Т. 1–2; Юридические произведения прогрессивных русских мыслителей. Вторая половина XVIII в. М., 1959.
