все его звали Термометр. В ночную смену кочегары иногда засыпали и температурный график переходил критическую отметку. И тогда кот прыгал им на грудь и начинал орать:
– «Кончай дрыхнуть, остолоп!» – на своем языке конечно.
Термометр был спокоен, неспокойно было на душе у Мирона. День был какой-то длинный и несуразный.
– Сегодня выпью, – решил Мирон. – Сейчас Колька освободится, сбегает.
Его взгляд остановился на гостевом стакане, стоявшем на подоконнике. Чего только из этого стакана не пили: и бормотуху, и политуру, и одеколон. Даже новинка сезона стеклоочиститель, недавно разведанный местными шаромыгами, не смог снять мутного налета с его стенок.
Вдруг Термометр ни с того ни с сего начал умываться.
– Гостей, что ли, намывает? – подумал Мирон – Ну уж нет, никого я сегодня не пущу, даже дверь не открою.
– Здравствуйте, – услышал он вдруг голос за спиной. От неожиданности Мирон даже вздрогнул. Повернувшись, он увидел стоявшего рядом Кондратия. Мелькнула мысль:
– Интересно, как он сюда попал? Дверь-то в котельную была закрыта.
– Здравствуйте, Мирон Григорьевич, – повторил Кондратий, не дождавшись ответа на первое приветствие.
– Здравствуй, – глухо пробурчал кочегар.
– А я вот Володьку помянуть пришел, как-никак девять дней.
С этими словами Кондратий вынул из кармана бутылку, содержимое которой Мирон определил безошибочно. Бумажная пробка из местной газеты, закрытая сверху желтым полупрозрачным напалечником, указывала, что это «голубь мира» – очень уважаемый гостевой напиток.
Производившая его баба Маня такую упаковку объясняла просто: «Чтоб дух не выходил» – и требовала возврата напалечников при повторных визитах потребителей.
Фирменный рецепт этой оригинальной сногсшибательной жидкости баба Маня держала в строжайшей тайне. Правда, невестка, как-то приехавшая ее проведать, проговорилась, что в деревне, где начиналась деятельность баб-Маниной «фирмы», ее свекровь проводила опыты с куриным пометом и другими столь же специфичными компонентами.
Но злые языки, учитывая отсутствие поблизости кур и наличие множества голубиных выводков на чердаках, распространяли слух о голубиных добавках, что и стало его псевдонимом. Да и саму бабу Маню теперь часто называли Голубем Мира, хотя она без всякого грима могла сыграть роль бабы Яги в любом детском ужастике.
Кондратий поставил бутылку на стол и положил рядом небольшой кусок вареной колбасы.
– Хлеб-то есть?
– Есть! – светясь своим «частоколом», бодро сообщил Колька, оказавшийся тут как тут. Определенную заинтересованность к происходящему проявил и Термометр, потянувшись и выгнув взъерошенную спину.
Мирон хоть и был знаком с Кондратием – тот заходил пару раз к Володьке, но практически
