ГилбертРомка очень любил кафе. Везде, где мы бывали, мы заходили в кафе, столовые, ресторан. Уже в РДКБ, когда нам надо было сделать укол или МРТ, ты Ромка всегда брал с меня обещание сходить в «ресторан» – так ты называл все кафе и даже столовые.
Самая первая фотка в кафе – это когда ты только начал ходить, ты ведёшь меня за руку к стойке, чтобы сделать заказ. Потом мы сидим и пьём молочный коктейль через трубочки. Мы с моей подругой Любой на стульях. А ты напротив нас сидишь в своей детской оранжевой прогулочной коляске. Это яркое фото: оранжево-бирюзовая детская коляска, голубое небо за твоей головой, большие голубые глаза и на столике большой стакан молочного коктейля с трубочкой.
Позже у нас появилось слово «кафефёры». Это мы – люди, которые ходят в кафе. Типа мажоры. Однажды во время завтрака, из-за баловства, мы поставили тебя в угол. На что из угла услышали фразу: «Ну и сидите, кафефёры». Сдержать свой смех мы не могли… Так в нашей семье прижилось слово «кафефёры».
Когда ты перестал ходить, я поехала на консультацию к неврологу в Краснодар. Нас с другими мамами не оставляют бредовые мысли найти лечение. Создать его. И конечно, мы перелопатили весь интернет и много научной литературы. В один день мы с Наташкой из Воронежа (у неё три мальчика и все с повреждённым геном, с этой гадкой болезнью) решили копать в другом направлении. Чтобы найти зацепку и раскрутить очередную свою теорию относительно этой болезни, я поехала вновь в Краснодар. Ответа, конечно, не получила. В очередной раз на меня посмотрели как на сумасшедшую. И пошла я бродить по местам, по которым мы гуляли, когда лежали в первый раз здесь, в больнице.
Это была невероятная боль. Идти там, где мы кормили белок, фотографировались около сказочных героев. В Краснодарской клинической больнице красивая детская площадка: тут и Буратино, и Простоквашино, и сотня розовых фламинго, и ёжики, и доктор Айболит.
Через квартал – храм Александра Невского, памятник Екатерине Великой, сквер и центральная улица Краснодара – Красная. Горпарк. Качели. И, конечно, здесь много кафе, ресторанов, закусочных, в большей части которых мы успели попробовать кухню: где-то шашлык, где-то мороженое, где-то пиццу. В общем, за месяц, который мы лежали в Краснодаре, мы «прокафефёрили» с Ромой много местечек.
Сердце закололо. Всё, как по живому, как год назад. Только я сама иду, а Рома не ходит. Совсем. Ностальгия. Воспоминания. И тут я вижу кафе-пиццерию. Зайду, думаю, закажу пиццу, какую Ромка любил. Той самой пиццы не оказалось. Заказала пирожное. Села в зале, вспомнила, как дети скакали и ржали. Ромка и Лёвка (сосед по палате) мультики посмотрели, поели и понеслись по кафе. Пока мы дожёвывали пиццу, они снесли вешалку. Мы не успели поймать. Потом бегом удирали из кафе, пока они ещё чего не натворили. По пути к больнице снесли Буратино, который, казалось, вкопан навеки…
Принесли моё пирожное. Я надкусила, и так горько стало. Я заплакала. Я крепко прижимала
