пеленг, – сказал Брег.
– Встали на пеленг, – повторил Сивер.
Япет был теперь прямо под кормой, и серебряный гвоздь «Ладоги» собирался воткнуться в него раскаленным острием, завершив свое многодневное падение с высоты в миллиарды километров. Вдруг тяжесть исчезла. Сивер собрался облегченно вздохнуть, но забыл об этом, увидев, как помрачнело лицо Брега.
– Ммммм!.. – сказал Брег, бросая руки на пульт. – Не вовремя!
Тяжесть снова обрушилась.
– Тысяча! – громко сказал Брег, начиная обратный отсчет.
Он повернул регулятор главного двигателя. На экране прорастали черные скалы, между ними светился ровный «пятачок».
– Следи, мне некогда, – пробормотал Брег.
– Идем точно, – ответил Сивер.
– Кто там? – спросил Брег, не отрывая взгляда от управления.
– Похоже, какой-то грузовик. Видимо, рудовоз…
– Сел на самом пеленге, – сердито бросил Брег. – Провожу отклонение.
– Порядок, – сказал Сивер.
– Шестьсот, – считал Брег. – Триста. Убавляю…
Сивер предупредил:
– Закоптишь этого.
– Нет, – проговорил Брег, – сто семьдесят пять, уберу факел, сто двадцать пять, сто ровно, девяносто.
– А хотя бы, чего ж он так сел? – сказал Сивер.
Скалы поднялись выше головы.
– Самый паскудный спутник, – сказал Брег, – надо было именно ему оказаться на их трассе. Сорок. Тридцать пять. Упоры!
Зеленые лампочки замигали, потом загорелись ровным светом.
– Одиннадцать! – кричал Брег. – Семь, пять!..
Двигатель гремел.
– Ноль! – устало сказал Брег. – Выключено!
2
Грохот стих, лишь тонко и редко позванивала, остывая, обшивка кормы да ласково журчало в ушах утихомирившееся время. Сивер открыл глаза. Рубка освещалась зеленоватым светом, от него меньше устает зрение. Брег потянулся и зевнул. Они посмотрели друг на друга.
– Но ты здорово, – сказал Сивер. – И надо же: автомат скис на последних метрах.
– Я его подкарауливал, – ответил Брег. – Чувствовал, что вот-вот… С этой спешкой мы его перегрузили, как верблюда. Теперь придется менять.
– Я думал, ты мне поможешь.
– Ну, помогу, а потом займусь. Полагаю, времени хватит.
– Когда, ты считаешь, они придут? – спросил Сивер.
– Суток двое прозагораем, а то и меньше, – сказал Брег.
– Только? По расчету вроде бы выходило пять дней. Я хотел здесь оглядеться…
– Тут одного дня хватит. Камень и камень, тоскливое место. Вот если бы они возвращались месяцем позже, на их трассу вывернулся бы Титан, там садиться благодать, и вообще цивилизация.
– Вот тогда-то, – сказал Сивер, – мы и врезались бы. Скажи спасибо, что это Япет – всего-навсего пять квинтильонов тонн массы. Титан раз в тридцать массивнее…
– Чувствую, – улыбнулся Брег, – ты готовился. Только к Титану я и не подскочил бы, как лихач. Я его знаю вдоль и поперек. Так что не удивляй меня знаниями. Кстати, их ты, пожалуйста, тоже не удивляй.
– Ну уж их-то мне и в голову бы не пришло, – сказал Сивер. – С героями надо осторожно…
– Правильно, – кивнул Брег. – Со мной-то стесняться нечего: раз дожил до седых волос на посыльном корабле – значит, явно не герой.
– Ну ладно, чего ты, – пробормотал Сивер.
– Я ничего, – спокойно сказал Брег. – Я и сам знаю, что не гений и не герой.
Они еще помолчали, отдыхая и поглядывая на шкалы внешних термометров, которые должны были показать, когда окружающие камни остынут наконец настолько, что можно будет выйти наружу. Потом Сивер сказал:
– Да, герои – это… – Он закончил протяжным жестом.
– Не знаю, – проговорил Брег, – я их не видел в те моменты, когда они становились героями, а если бы видел, то и сам бы, может, стал.
– А кто их видел? – спросил Сивер. – Герои – это рекордсмены; уложиться на сотке в девять секунд когда-то было рекордом, потом – нормой мастера, а теперь рекордсменом будет тот, кто не выйдет из восьми. Так и тут. Чтобы летать в системе, не надо быть героем; вот и мы с тобой путешествуем, да и все другие, сколько я их ни видел и ни показывал, – тоже вроде нас. А вот за пределы системы эти вылетели первыми.
– Ну
