Так генерал на мои высказывания отреагировал.
– Но хотелось бы все же, чтобы меня предупреждали об опасном моменте. В данном случае нам просто повезло, что снайперы стреляли не в водителя. Как я понимаю, солнце отражалось в стекле, и водителя не было достаточно хорошо видно. А стрелять наугад снайперы не привыкли. Им требуется четкая цель. Именно такая цель была в кузове. Даже несколько целей. Но машина ехала на скорости, убегала от пыли, и выстрел первого снайпера был излишне самонадеянным. Часто случается, что после первого выстрела сразу звучит второй. Обычно снайперу отводится три секунды на прицеливание. И от этих трех секунд зависит жизнь или смерть моих бойцов. Второй снайпер не хотел отставать от первого, поторопился, да и от звука выстрела рядом у него рука дрогнула, и он тоже промахнулся. Или просто скорость машины правильно не учел, взял слишком малое опережение. А так, у нас могли бы быть потери еще до начала первой части всей операции. Я не могу знать, на что рассчитывал генерал Трофимов, но мне такое использование моей группы откровенно не нравится, и я чувствую необходимость отразить это в рапорте на имя полковника Селиверстова. О чем считаю обязательным сообщить вам, чтобы вы передали генералу Трофимову.
– Ты, Алексей Терентьевич, думаешь, полковник Селиверстов снимет твою группу с операции? Я лично в этом сомневаюсь. Ну, поговорят они с Трофимовым, и все забудется, поскольку трагических последствий не имелось. А что касается твоих опасений относительно выстрела в водителя, то машина просто свернула бы в сторону и остановилась под забором или за домом, вас прикрыв. Вы же в деревне находились, там кюветов нет.
– А если бы засада была установлена раньше, скажем, перед въездом в деревню? Там дорога высокая, насыпная. Откос больше двух метров. А вообще, у меня только одно пожелание и, я бы даже сказал, требование – чтобы нас предупреждали об опасном моменте. О таком, например, как возможная засада. Я не привык полагаться на случайность. Три секунды до смерти или три секунды для дальнейшей жизни – это, на мой взгляд, лотерея, если хотите, вариант «русской рулетки», товарищ полковник. А «русская рулетка» – это из арсенала гусарства, а отнюдь не российского спецназа военной разведки. Спецназ привык действовать расчетливо, вычисляя ходы противника и противопоставляя им собственные комбинации. А ЧВК является прямым логическим продолжением спецназа…
Говорил Радиолов серьезно и даже с вызовом, что невозможно было не заметить. Однако полковник его понимал, как понимал всякого, кто ценность своей жизни осознает, и потому смотрел без приличествующей собственному званию строгости, более того, даже, скорее, дружелюбно.
– Ну ты, капитан, «разгулялся» по полной программе. Я теперь и не знаю, как тебе выкладывать оперативные данные для следующей части операции. Твое психофизическое состояние вызывает у меня откровенное беспокойство.
– У меня, как и у моих бойцов, с психикой все в порядке, как и с физикой, товарищ полковник. Можете выкладывать все по порядку.
– Хорошо.
