ответа Даль выдернул колышек, тот вышел из вороны с тихим чмокающим звуком. Меня передернуло. Труп тут же, у нас на глазах, буквально рассыпался в прах.
– Хм, – произнес Даль.
Что бы он ни думал, я действительно не проводил никаких ритуалов на крыше Дома. Я вообще ни разу не выбирался наверх. Дом ведь был против! Кто из родственников мог оставить это… и для чего?!
Все, что я видел, было слишком похоже на подготовку ритуала проклятья, да еще с привязкой. Но проклятье я бы почувствовал. А тут – ничего. Будто на крыше не было никакой пентаграммы.
Ну, не для управления же погодой кто-то убил здесь ворону колом из черной осины?
– Как думаешь, кровь? – проговорил Даль, продолжая изучать пентаграмму. Я не успел ответить. Эльфу ответил Таро:
– Разумеется, кровь!
Я отшатнулся и едва не упал. Под ногами опасно хрупнуло. Вурдалак даже не повернулся в мою сторону. На его щеке все еще красовался чуть смазанный цветочек. Я уже молчу про вторые брови. Даль поднял на вурдалака взгляд и, не скрываясь, захихикал. Таро принюхался.
– Человеческая, – добавил он.
Я снова вздрогнул. Нет, я не неженка. Чего только не повидал за два года исполнения обязанностей Отменяющего. Иные обряды весьма неприглядны. Но чтобы следы одного из них обнаружились в Доме?!
– Никто из Отменяющих не мог такого сотворить, – произнес я уверенно. Даль снова хихикнул.
– Не мог и не хотел бы – разные вещи, эль-ло.
Я собрался возразить. Но Таро буркнул:
– Эдвин Терн творил и не такое, – буркнул Таро. Ну да, сумасшедший в роду попался один, а попрекают всех. Знакомая песня. Только вот со времен Эдвина Терна кто-нибудь из Отменяющих уж точно нашел бы эту пентаграмму. Да и разрушения проявились бы намного раньше. Если, конечно, Даль прав насчет назначения пентаграммы. Но кто, кроме Отменяющих? Дом никого не допустил бы на крышу…
То есть, я так думал.
А что теперь?
– Отчего ты так уверен в других? Сам говорил, что не знал своей родни, – заметил эльф.
Я не нашелся, что ответить. Ведь сам недавно рассказывал Люцию, что дядя страдал бессонницей. Но бессонница и чувство собственной неполноценности – не основание творить темные обряды с жертвоприношением. Или…
Я точно знаю, что Глориан был способен убить птицу или мелкого зверька ради собственного развлечения.
Знать бы еще, какова была цель обряда. Судя по озадаченному лицу Даля – его догадки не посещали. По физиономии вурдалака поди пойми, что у него на уме. Ну, кроме недовольства.
– Исчезает, – заметил Таро. Пентаграмма действительно выцветала, магия постепенно теряла силу.
– Ты запомнил рисунок? – спросил Даль. Вурдалак презрительно фыркнул, не удостоив его ответом. Вот я не понял: это согласие или возмущение насчет того, что Таро не обязан запоминать плетение рисунка?
– Запомнил, – сообщил я и удостоился очередного презрительного
