близости к противнику. После он узнал, что белые отлично знали место резиденции Кочубея, но подход к Суркулям был так сложен, хутора так густо были окружены заставами, караулами, секретами, так была налажена служба дозоров и патрулирования, что прорваться можно было только с боем, а тогда, естественно, на защиту родных Суркулей слетались сабельные сотни.
В Суркулях была только одна бесконечная улица. Удаляясь от штаба, Кандыбин услышал слева шум поезда. Близко проходила железная дорога. Оглянулся назад. Костры, казавшиеся ему вблизи такими яркими, теперь обозначались почти незаметными столбами редкого дыма. Попался переулок: он спускался к илистой речке, к камышам, тихо шелестящим. По бокам переулка – канавы, защищенные густым рядом деревьев, очевидно, акаций, что можно было определить по стройным гладким стволам. Снизу тянуло прохладой и болотными запахами. Комиссар не дошел еще до камыша, когда на грудь его лег штык.
– Кто идет?
– Свои. – Кандыбин отпрянул.
– Свои коней крадут. Пропуск?
– Борт.
Дозорные подозрительно начали вглядываться в Кандыбина, и, видимо, не веря ему, один из них чиркнул спичкой. Свет обнаружил упрямые глаза и подрезанные щетинистые усы дозорного.
– Комиссар?
– Да.
– Спали б, комиссар, а то невзначай заколет кто-либо, ей-богу, – посоветовал боец и отошел.
– Дозор? – спросил Кандыбин.
– Да.
– Все в караул-то вышли?
– А ну попробуй не выйди. Враз на передовую, в самый огонь, а то в Козловую балку, – сказал боец с щетинистыми усами.
– В балку еще не водили. Не было такого дела, – перебил его второй молодым, приятным голосом.
– Нет, так будет, – отрезал первый.
– Все наперед знает, как бог Саваоф, – ухмыльнулся молодой.
– Бога не замай, он тебе ничего плохого не сделал, а нюх, верно, на будущие времена имею.
– Нюх?! – удивился второй. – Откуда он у тебя? Усы-то ты подрезал?
– Ну, подрезал, – напыжился первый, – што ж с этого? Я чуток ножницами подкорнал, штоб лучше сметану есть. Люблю сметану, товарищ комиссар, а усы мешали, я их и того…
– Вот и нет у тебя нюха, Саваоф, – поддразнивая, снова сказал второй. – Помню, я мальчишкой был, отхватил коту усы. Перестал кот мышей ловить, сидит и фыркает. Нарежу ему колбасы, положу – съест, который кусок возле него, а остальные не замечает. Мяучит, мяучит, будто кто его за хвост дергает. Подвину – еще кусочек съест. Выходит – все у кота в усах, как и у тебя, Саваоф, и пропал ты теперь отныне и навек. Ну, мы заговорили вас, товарищ комиссар. Видно, с обходом?
– Нет. Так прошелся, спать что-то не хочется.
– Если с обходом – не сомневайтесь, товарищ комиссар. Проверочку сделать можете. И прямо скажу, хоть усов у меня и нет: никто не спит. Как на пружинах все.
– Так
