она тебе или не жена?
– Жена, а як же…
– Ну и обращаться надо, как с женой. – Презрительно бросила: – И за такую чуму Деникин мильон обещает!
Наталья вернула подругу из кухни. Отняла ее руки от заплаканного лица.
– Ты б его рогачом, – посоветовала Наталья, – почесала бы ему спину вместо Роя.
Обернувшись к комбригу и укоряюще глядя своими детскими глазами, сказала:
– А еще красный командир! За революцию…
Кочубей был смущен.
– Не могу прекословить, – оправдывался он. – Мост взяла. Кабы не девка – в сотенные б произвел.
Появился Левшаков. Откинув чуб рукой, вымазанной в саже, он торжественно отрапортовал:
– Колбаса шкварчит, как живая, пережаривается!
– Давай на стол! – обрадованно скомандовал Кочубей, садясь рядом с Кандыбиным.
Хозяйка внесла сковороду. На сковороде шипели круги колбасы. Адъютант взял из рук хозяйки сковороду и церемонно поставил ее на стол.
– Ну, моя милка, сидай с нами, – пригласил Кочубей жену, полуоборачиваясь. – Да и ты, королева, садись, гостем будешь.
– Некогда мне колбасами заниматься, – отказалась Наталья.
Настя покорно присела.
Кочубей поведал свои мысли комиссару:
– Был я, Вася, на фронте. Нельзя держать в ямках всадников. Не конное это дело. В окоп сажать надо брюхолазов. Надо, Вася, нам своей пехоты.
Он вопросительно смотрел, поставил локоть на стол и потирал пальцем шрам, что был у него чуть повыше лба. Серые его глаза были колючи. Узкие губы и властный подбородок придавали лицу сердитое выражение. Крепкая медная шея вспотела.
– Не забыл я ще того случая, як ты меня чуть штыком не запорол в Рождественском хуторе. Пехота у тебя была тогда. Добра пехота – дербентцы, да мало. Давай, комиссар, сгарбузуем свой полк, – неожиданно решил он, – бо нема надежды на их части.
– А откуда людей вербовать? – осторожно спросил комиссар. – Люди-то, пожалуй, все по частям расписаны.
– Это полдела! – воскликнул Кочубей. – Дезертиров сберем, займем буржуев, что ЦИК мобилизовал. С утра пораньше пробежим до фронта, Вася, поглядим, шо и как, а потом подадимся до Пятигорскова.
Определив молчаливое согласие комиссара, встал из-за стола, потянулся, зевнул и ушел спать.
Глава XII
Коротки кубанские ночки. Настя вскочила, когда сквозь щели пробивались светлые струи и, обычно незаметные, пылинки вращались в них быстро и игриво. Кочубея уже не было. За дощатыми стенками сарая жил шумной жизнью штабной двор. Цукали на коней, ругались. Кто-то, вероятно, часовой, кричал:
– Комбриг на фронте! Нет в штабе комбрига. Куда прешь?!
– Аллюр два креста. От начдива Кондрашева, – обрывал часового резкий голос гонца.
В сарай не заходили. Сено в сарае было бурьянистое, засоренное.
