тракта показались подводы, запряженные длиннорогими калмыцкими волами. Мальчишки бросились к возам:
– Дядя, а дядя, дай кавуна, дай дыню-комковку, дядя!..
Мажары приближались. Мальчишки возвращались, нагруженные арбузами и дынями.
– Вот штаб, дядя, – указывали они, – здесь Кочубей живет.
Фуражир, почуяв какую-то очередную сенсацию, завязал тесемки ватника, отряхнул фуражку, надев ее так, чтобы сбоку лихо торчал пегий чуб. Возы, их было три, остановились. Казак-подводчик снял шапку.
– Можно повидать командира, товарища Кочубея? – обратился он к фуражиру.
– А зачем он вам, товарищи жители?
– Да привезли мы солдатам красных кавунов да дынь в подарок от нашего хутора, от Виноградного.
– Нет Кочубея, товарищи жители. Отбыл командир бригады вместе со всей бригадой на фронт.
– Что ж теперь делать, раз нема Кочубея? Может, вы примете, – попросил нерешительно казак.
– Не могу, – отказал фуражир. – Вот если бы привезли сено или зерно, тогда уполномочен.
– А на фронт можно, товарищ, отвезти?
– Везите, – снисходительно разрешил фуражир. – Вот только сейчас старшина, некто товарищ Горбачев, обоз повел к фронту. Кабы вы были на конях, а не на быках, может, и догнали бы. А то попытайте.
Казак поблагодарил и взялся за налыгач11.
– Цоб, цоб! – покричал он на быков, и подводы, до отказа груженные арбузами и дынями, тронулись в путь.
Часовой, выйдя за ворота, подсвистнул.
– Поснедают добре ребята, а то там ни одной бахчи не осталось. Все сгорело – бои ж.
Обращаясь к фуражиру, подосадовал:
– Как же это ты не мог зацепить арбуза, а? Эх ты, а еще Прокламация!
– Не мог, – передернул плечами фуражир. – При исполнении служебных обязанностей… не уполномочен.
Володька вторые сутки блаженствовал в отдельном полевом карауле у озера Медянки. Кругом камыш, сочная стрельчатая осока, желтые болотные цветы. Стреноженные кони паслись за камышом. Впереди, на бугре, в глинище караул. Володька отпросился в охранение посыльным. Полевой караул у Медянки охранял Суркульский тракт, и днем дел особых не было. Только ночью могли прошмыгнуть вражеские разъезды к сердцу бригады – Суркулям. Ночью начальник заставы сгущал полевые караулы, и Володька ходил в секрет или в дозор.
Володька лежал на животе и, заткнув уши, упивался увлекательными событиями, пронесшимися над «пылающим островом». Рядом валялись сапоги, и на осоке просыхали коричневые от юфтовой кожи портянки.
Володька третий раз перечитывал книгу. Эту книгу дал ему Левшаков. Судя по словам Левшакова, книгу он достал у сестры милосердия Натальи, у которой, опять-таки судя по его словам, адъютант пользовался расположением. Чтобы прочитать книгу, Володька попросился на тихую работу, в заставу.
Сердцу
Налыгач – часть воловьей упряжки, род повода.
