знаешь ли, Арна, мое здоровье дороже, а ты вон сколько меня лечила и настойками поила, это моя благодарность.
– Ну что вы, настойки ведь бабушки Ингри готовила, – снова попыталась возразить Арна.
– С бабушкой Инги я рассчитался, а теперь вот и с тобой, так что я не желаю слышать ни каких возражений, – и я попытался придать своему взгляду строгость.
– Спасибо вам большое, господин Алекс, – и она снова мне поклонилась.
А Вилкул получил картуз с твердым козырьком и кожаный поясной ремень с небольшим ножом в кожаных ножнах. Вначале он даже не понял, что это ему, и держал все на вытянутых руках, ожидая, когда я все это заберу. Потом, надев картуз, который был великоват и постоянно падал на глаза, он опоясался ремнем. Ремень обернулся вокруг его талии почти два раза… Все, так сказать, на вырост. Вот где радость била через край!
– Это правда все мне? – периодически спрашивал он. – Господин Алекс, вы правда не шутите?
– Нет, не шучу, – отвечал я ему. – Это тебе за то, что ты не бросил меня в поле и потом помогал и знакомил с селом, и за то, что ты не испугался разбойников.
– Вот здорово, да теперь все умрут от зависти. Можно я пойду, – тарахтел он приплясывая от нетерпения.
– Ну да иди, что теперь с тобой делать.
И тот рванул так, что только пыль закружилась за ним по дорожке. Я смеялся, от души веселясь: мне всегда подарки больше нравилось дарить, чем получать. Особенно нравилось дарить их детям, с их непосредственной и неприкрытой радостью, при получении подарка казалось, что и тебе перепадает кусочек их счастья.
Глава пятая
С водяным колесом провозились почти неделю. За это время я успел собрать пилораму и объяснить Сарту, какой построить сарай, чтобы полностью закрыть механизм. Еще пара дней наладки, и, когда все было готово, решил устроить демонстрацию. Сарт привез несколько бревен, я их сам окромковал, чтобы доска выходила полностью обрезная. И на следующий день распустил на доску. Посмотреть собралось все население села, народ после увиденного был в шоке. Еще бы, в течение получаса получилось целых десять досок, ровно обрезанных со всех сторон, толщиной в два дюйма. Распустив пару бревен, я остановил пилораму, сказав, что на сегодня все.
Народ стал потихоньку расходиться, а я с Сартом и несколькими мужиками, которых наметили для работы с пилорамой, еще раз пролезли и проверили механизм. Но все вроде бы было в порядке. Посмотрим, как она дальше себя поведет.
Осталось дождаться чиновника из мэрии и егеря, чтобы они наметили деревья на вырубку. А за это время надо еще построить навес для готового материала, ну и так, по мелочи – где-то что-то выровнять и разметить место под небольшую контору, в которой в дальнейшем предстояло вести дела с купцами. Чиновник появился через пару дней и в тот же день уехал, оставив вместо себя егеря, который и должен был проконтролировать вырубку леса.
Но это меня уже
