свидетельствует и то, что, когда Алексей Иванович являлся государственным казначеем, Павел I ежегодно отправлял ему до 300 записок, на основании которых выпускались императорские указы.
Сохранились интересные свидетельства о службе Васильева при Павле I:
«– Возьмите от меня вора! – сказал государь.
Обольянинов (П. Х. Обольянинов, фаворит Павла I, генерал от инфантерии. – Прим. авт.) стоял в недоумении.
– Я вам говорю, сударь, возьмите от меня вора!
– Смею спросить, Ваше Величество, кого?
– Барона Васильева, сударь! Он украл четыре миллиона.
Обольянинов начал было оправдывать этого славившегося честностью государственного казначея.
– Знаю, – закричал Павел, – что вы приятель ему; но мне не надобно вора; дайте мне другого государственного казначея.
– Ваше Величество, – отвечал Обольянинов, – извольте назначить сами, я не имею ни на кого указать; или, по крайней мере, позвольте мне подумать несколько дней.
– Нечего думать, назначьте сейчас и приготовьте указ об этом в Сенат.
– Ваше Величество, – решился возразить Обольянинов, – указом нельзя сделать государственного казначея.
– Как ты осмелился сказать, что мой указ не сделает государственного казначея?!
С этими словами император схватил Обольянинова за грудь и так толкнул его, что тот отлетел к стене. Обольянинов считал себя погибшим, губы его шептали молитву, а на глазах показались слёзы. Павел опомнился и уже более спокойно спросил:
– Почему же вы, сударь, защищаете барона Васильева?
– Потому, – отвечал с твёрдостью Обольянинов, – что я его знаю и уверен, что он не способен на подлое дело.
– Но вот его отчёт, смотрите, тут недостаёт четырёх миллионов.
Обольянинов прочёл и действительно увидел этот недостаток. Полный удивления, он говорит:
– Ваше Величество справедливо изволили заметить; но по моей обязанности осмелюсь доложить, что никогда не должно осуждать обвиняемого, не спросив прежде у него объяснений. Позвольте мне сейчас же съездить к нему и узнать, что он скажет.
– Поезжайте, – сказал император, – и от него тотчас опять ко мне; жду с нетерпением ответа.
Обольянинов поехал. Оказалось, что в отчёте государственного казначея пропущены те четыре миллиона на какие-то чрезвычайные расходы, которые сам Павел приказал не вносить в общий отчёт и подать о них особую записку.
– Доложите государю, – сказал Васильев, – что я представил эту особую записку ещё прежде и Его Величество, сказав, что прочтёт после, изволил при мне положить её в такой-то шкап, на такую-то полку, в своём кабинете.
Обрадованный Обольянинов поспешил к государю и доложил обо всём. Павел, ударив себя одною рукою по лбу, другой указал на шкап, сказав:
