запрещает, мой милый? – удивилась женщина. – Поступи как всегда, объяви охоту и пригласи брата. Тот, разумеется, возьмет Василия с собой. И можешь любоваться нашим мальчиком сколько пожелаешь! Даже подарки можешь ему делать и играть с ним совершенно спокойно. Ты ведь считаешься его дядей!
– Какая охота, любовь моя? – покачал головой князь. – Распутица на дворе! Тракт, и тот весь мокрый и расползается, дружина насилу прошла. А в сторону хоть на шаг свернешь, сразу грязи по колено.
– Подожди зимы, – легко предложила Софья.
– Не могу, лебедушка моя ненаглядная. Я не появлялся в своем уделе больше полугода, еще с апреля. Я ведь все-таки князь, надобно править! Иначе, сама понимаешь, слуги без надзора надлежащего очень быстро лениться начинают, от дела своего лытать, праздности предаваться, а то и приворовывать. Посему с первыми морозами, едва токмо дороги встанут, мне надобно будет не охоты затевать, а в Галич к себе отправляться.
– Это верно, – согласилась женщина, запустив пальцы в волосы любимого. – Коли ты задержишься в Москве при таковой насущной надобности, это вызовет вопросы и подозрения.
– Ты преувеличиваешь, Софья, – не выдержал Юрий Звенигородский. – Уж моя задержка с отъездом наших с тобой отношений точно не выдаст! Мало ли какие хлопоты у людей случаются?
– Но лучше не рисковать, мой ясный сокол, – княгиня погладила любимого по щеке. – Я придумаю, как ты сможешь встретиться с Васей безо всех подобных опасностей.
– Знаю, моя ладушка, знаю, – улыбнулся мужчина. – Мудрее тебя на сем свете еще никто не рождался.
Его ладонь снова скользнула по горячему бархатистому бедру женщины. Софья Витовтовна понимающе улыбнулась, наклонилась к губам князя – и двух любящих людей снова закружило сладким пламенем желания.
Князь и княгиня решились расстаться только поздней ночью. Да и то не по своей воле. Просто в лампадке закончилось масло, огонек начал прыгать и чадить. А остаться без света на сеновале без единого окна, тем более ночью – сложно даже для тех, кому и смотреть вроде бы совершенно не на что. Даже тем, кто и без того каждый вершок тела друг друга знает наизусть.
В последних отблесках света любящие оделись, спустились вниз. Юрий Дмитриевич на ощупь нашел засов на двери, отодвинул, толкнул створку, надеясь впустить хоть немного звездного света. Но, увы, небо закрыли тучи, и снаружи колокольни было чуть ли не темнее, нежели внутри.
– До завтра… – услышал он слабый шепот, ощутил легкий поцелуй в шею и слабый толчок между лопаток. Сделал шаг вперед и услышал, как позади стукнул засов.
Софья Витовтовна повела плечами, потрясла лампой – что особой яркости огоньку не добавило, прошла в часовню и далее, в залу. Затем шагнула из дверей на улицу и громко зевнула, потянулась:
– Кажется, я задремала в молитвах. Надобно скорее в постель!
– Мы здесь, княгиня! – поспешно выбежал к ступеням крыльца новик. – Не беспокойся, здесь все было тихо!
С малым запозданием
