это не помогало – румянец проступал сквозь пудру.
Я была моложе. Лена расцветала, а я была еще девочка, и я носила одежду после нее. У нас было заведено – Лене покупалось новое, а я донашивала.
Но вот я стала Лену перерастать, я стала плотней ее, такая “бомба”. Тогда и мне пришлось покупать новое.
Все кругом говорили: “Толстой быть нехорошо, некрасиво”. Я им верила и все старалась поменьше есть, стесняясь, что меня так разносит. Лена говорила, что и ноги у меня толстые. Такие “бутылочки” стали. Я им всем верила, а потом стала замечать, что мужчинам такие “бомбы”, как я, нравятся гораздо больше тощих.
Лена пользовалась большим успехом у мужчин. В любой компании она всегда была первая, “душа общества”, ее острый язычок никому не давал спуску.
Когда в Майкоп пришли белые, за ней многие ухаживали. Помню, генерал Калмыков[16] устроил бал. Сам в темно-бордовой черкеске, со стэком. Лена была в центре внимания, ее приглашали наперебой. Но генерал Калмыков оттеснил всех. Хотя не бал ему был нужен, а резня[17].
Через день белый офицер, дворянин известной фамилии, поклонник Лены, повез ее на своем выезде (прекрасные лошади были у него!) кататься за железную дорогу. Он собирался поразить ее – показать ей виселицы. Вот мужчины всегда так: обязательно им нужно воевать, убивать, уничтожать, а потом еще гордятся этим. Лена, как только поняла, куда он ее везет, приказала остановиться, повернуть обратно.
Красные расстреливали, белые вешали. Вешали за железной дорогой и на центральной площади. Было объявление: родственникам приходить в подвалы Сазонтьева, там сложены трупы повешенных, пусть берут и хоронят.
Лене хотелось блистать по-настоящему, стать самостоятельной, хозяйкой дома, хозяйкой салона, устраивать приемы. Ей было тогда девятнадцать лет.
Она вышла замуж за белого офицера, и мечта ее исполнилась – она стала хозяйкой в своем доме и никому отчета больше не давала.
Лену любили два гимназиста – братья Роговы. Однажды старший брат встретил меня на улице:
– Это правда, что Лена вышла замуж?
Я молчу, а он с горечью:
– Что ж она не подождала? Мы скоро кончим, мы бы на ней женились.
Любила ли Лена мужа? Нет.
Она прожила с ним ровно год. Когда красные вошли в город, белые ушли без боя (по договоренности), желающие остаться сдали оружие, им обещали, что их не тронут. И они стали служить в разных местах.
Спокойно прожили год. И вдруг приказ: всем бывшим белым офицерам зарегистрироваться и прибыть на станцию Тихорецкую такого-то числа в такое-то время[18].
Лена провожала мужа. До Тихорецкой ехали на лошадях. Прощаясь, он плакал. Затем Лена вернулась домой. Она мне рассказывала: ехала домой и вдруг почувствовала, что она совсем свободна. Свободна! Это была радость.
Он прислал несколько открыток с дороги. Сообщил, что
Скорее всего, Агнессу подводит память. Генерала Калмыкова в составе казачьей армии в Майкопе не было. Под ее описание подходит генерал Покровский, известный своей решительностью и жестокостью – и действительно всегда носивший так называемую черкеску. Черкеска – вид мужской одежды, которую носили многие командиры белых частей во время Гражданской войны.
Действительно, в Майкопе в сентябре 1918 года после того, как части белой армии вошли в Майкоп, начался один из кровавейших эпизодов гражданской войны – было казнено более 2 тысяч человек.
Здесь Агнесса вспоминает точно – несколько десятков бывших офицеров были вывезены в 1921 году из Майкопа в Архангельские лагеря и там расстреляны.
