то они верили в Бога и жили по законам любви и милосердия Веры Христовой.
Как объяснить себе – как же все это могло произойти? Каким же образом мир вдруг так безжалостно разделился на гонимых и гонителей, на палачей и жертв? И сегодня уже становится очевидным, что принадлежность к тем или другим определяло не столько классовое сознание, сколько нравственный выбор, предельно остро поставленный тогда перед каждым.
Через наши родовые корни мы ощущаем связь времен, свою причастность к событиям тех дней. Ведь мы все потомки тех, кто был участником и свидетелем этих страшных событий. Кто наводил оружие на своих соотечественников или в нечеловеческих условиях погибал в тюрьмах и ссылках. И еще тех, кто просто молчал, когда рядом творилось зло, надеясь, что оно его не коснется.
Поставим себе вопрос – а где бы оказались мы, по какую сторону невидимой черты? Ведь устоять в правде, не поступиться совестью, не предать товарищей, пожертвовать жизнью, отличать правду от лжи, зло от добра возможно было, только сохранив духовное зрение, которое давала и питала вера.
Потрясающим для нас, людей 21 века, является то, что мученики тех лет отчетливо видели, что есть нечто гораздо более ценное, чем сама их жизнь.
Именно верность Богу для новомучеников была неиссякаемым источником мужества и силы духа. Они просто ждали встречи со Христом. Уничтоженная гонениями Церковь оставила нам в наследство этот святой источник – подвиг новомучеников, черпая из него, мы можем приобщиться к великой тайне Божией любви.
«Дети и внуки революционных матросов и чекистов никуда не делись. Они живут рядом, вместе с нами. Недаром закрыли архивы. Коммунисты так и не извинились за террор и ошибки перед русским народом. Мы сами – потомки либо тех, кто гнал праведников, либо отворачивался, боялся и молчал. Поэтому интерес к исповедникам – не отвлеченный долг благодарности, а, возможно, школа на будущее».
Свящ. Константин Камышанов.
Увы, сегодня подвиг их почти не вспоминают. Мы живем после их мученической смерти так, как будто этой смерти не было. Мы смеем делать вид, что наша жизнь в советском и постсоветском обществе была достаточно честна, благородна, чтобы избавить нас от ответственности за гибель наших предшественников. Но и сегодня перед нами стоит тот же выбор – выбор между добром и злом, и уклониться от этого невозможно.
И от нашей благодарной памяти, от нашей способности помнить уроки истории зависит, каким будет будущее наших детей и какой будет наша страна.
Статистическая оценка репрессий против Русской Православной Церкви
Вопреки торжествующему в мире злу будем верить вслед за святым праведным Иоанном Кронштадтским: «Я предвижу восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая – по старому образцу, крепкая своей верой во Христа и Святую Троицу».
Священномученик Петр (Зверев)
Священномученик Петр родился 18 февраля 1878 года в Москве, в семье священника и в крещении наречен был Василием. Его отец, Константин Зверев, был священником. У отца Константина и его жены Анны было четверо детей: три сына – Арсений, Кассиан и Василий и дочь Варвара. Характеры братьев определились с детства и были весьма различны.
Арсений любил писать разные бумаги – и стал чиновником. Кассиан играл в войну – и стал офицером, был убит на фронте в 1914 году. Василий любил играть в церковную службу.
Икона священномученика Петра (Зверева).
В раннем детстве он торопился попасть к началу богослужения и на службу ходил всегда вместе с отцом. Звонарь, видя идущего священника, ударял три раза в колокол, и мальчик считал, что два раза звонят отцу, а третий – ему.
Впоследствии он иногда рассказывал о себе детям в назидание. «В детстве я был очень толстый и пухлый, и взрослые любили меня тискать, а я этого не любил и вел себя соответственно. И вот вижу сон. Сидит за столом Спаситель в синей и красной одежде и держит меня на руках. А под столом – страшная собака.
Спаситель берет мою руку и протягивает под стол собаке со словами: “Ешь ее, она дерется”. Я проснулся и с тех пор уже никогда не дрался, а во всем старался себя сдерживать, не сердиться и не делать ничего дурного. Вам, мальчишкам, всегда хочется попробовать курить. А у нас отец строгий был, он нам однажды сказал:
“Если кто будет курить, губы оторву!” Но попробовать все-таки хотелось. Выкурил я папиросу и пошел в церковь. Было Прощеное воскресенье. Запели “Не отврати лица Твоего от отрока Твоего, яко скорблю, скоро услыши мя…” Это было самое мое любимое песнопение. Но тут у меня нестерпимо закружилась голова, и пришлось мне выйти из храма. С тех пор я уже
