на сколько это? – спросила Алла в слезах.
– На год или два. Но ты можешь поехать со мной.
– Как? – подняла голову она.
– Как моя жена. Мы должны прямо сейчас пойти в ЗАГС. В таких случаях – я узнавал – расписывают в три дня.
Алла была почти готова согласиться.
Но здравомыслие и доводы мамы взяли верх. Алла здраво рассудила, что ей надо закончить училище, да и вообще рановато пока замуж: едва восемнадцать исполнилось.
Она поклялись друг другу в вечной любви, которой даже Красное море не препятствие. И обещали друг другу писать чуть ли не каждый день, несмотря на все козни Моше Даяна.
Вскоре началась война, которая продлилась всего шесть дней. Однако Романов оставался в Египте и после израильской победы.
Они действительно писали письма очень часто. При всякой оказии Романов присылал Алле египетские сувениры. Потом она стала отвечать ему все реже, реже. Он спрашивал, почему? Она объясняла это своей занятостью и постоянными гастролями, что, в принципе, соответствовало действительности. В ту пору она с «Юностью» как раз много ездила по Заполярью и Тюменской области.
А скоро стала работать в школе № 621.
На старших курсах дирижерско-хорового отделения студентов определяли на педагогическую практику: после училища, как предполагалось, многие из них должны были стать учителями музыки. Но была и еще одна причина, как говорили однокашники Пугачёвой. Из-за своих частых гастролей она пропускала занятия, и ей не хотели выдавать диплом. Она же гастролировала не по своему профилю, она зачем-то там пела. Нехорошо. В качестве «исправления» Аллу и направили в школу. («Ах ты пела? Это дело. Так пойди же попляши».)
Алле не очень хотелось идти туда, но, в конце концов, это было лишь несколько уроков в неделю. Правда, угнетало то, что к каждому занятию от нее требовалось составлять так называемый план-конспект: цели урока, закрепление пройденного материала, освоение нового, формы работы с учащимися, методические приемы – словом, тоска. Алла аккуратно все это списала у подружек.
Прирожденным педагогом она совсем не была.
К тому же «училки пения» – это издавна самые забитые школьные существа, которых воспринимают в лучшем случае как массовиков-затейников.
Однажды на уроке она увидела в руках одного из «вокалистов» металлическую трубку. Он жевал промокашку и приглядывался к выцветшей репродукции портрета Чайковского, висевшей над доской. Пугачёва – благо выросла в хулиганских дворах – быстро поняла, что ожидает Петра Ильича.
– А ну, – закричала она, – дай сюда эту дрянь!
Вырвав трубку, Алла подскочила к входной двери, заперла ее на ключ и трубку вместе с ключом бросила к себе в сумку. Потом класс молча наблюдал, как учительница поставила на проигрыватель пластинку «Петя и волк». Когда зазвучала музыка, она медленно и страшно произнесла:
– Сейчас я буду вас бить. Каждого. По очереди. Ваших воплей за музыкой
