style="font-size:15px;"> Дама укоризненно покачала головой, и ее прическа, влекомая центробежной силой, устремилась к правильной позиции, откуда снова неизбежно съехала набок.
Обреченные периметру скамейки покамест дыбились бесформенной грудой прямо посреди студии, а вокруг них, как вокруг горы Синай, сновали так или иначе задействованные в будущем шоу люди – избранный народ для грядущего откровения.
Все это великолепие открылось взору впервые прибывшего сюда юноши, который замер при входе и совершенно потерялся среди этого пока еще гулкого и недружелюбного телевизионного святилища.
Под ногами его извивались змеями толстые кабели, которые, конечно же, двигались не сами, а подчиняясь рывкам какого-нибудь техника. Но так как этого заклинателя змей в непосредственной близости не наблюдалось, то юноша, на всякий случай соблюдая осторожность, уставился себе под ноги в совершенной готовности в случае надобности перепрыгнуть или переступить.
– Что стоишь? – вдруг гаркнул на него пузатый мужчина. – По башке решил схлопотать? Вон смотри, что сверху на тебя прет.
Юноша послушно задрал голову и увидел обвитый сверкающими лампочками столб, который плавно приближался к полу, грозя задеть раззяву своим внушительным основанием.
– Сюда иди! – приказал пузатый. – Ты что здесь делаешь вообще?
– Я от заказчика. Для отчета. Посмотреть, как продвигается.
– От самого? – почтительно переспросил пузатый.
– Да, – подтвердил юноша.
– Что-то не больно ты похож на его молодцов.
– Я не из охраны, я из последователей.
– Из апостолов, стало быть.
Юноша покраснел:
– Ну это как-то слишком громко сказано, не по чину.
– А вот скажи мне, что в нем такого, в этом вашем кудеснике? – прицепился пузатый. – Как он все это делает?
– Я не знаю как, – ответил юноша. – Не знаю и не допытываюсь, а просто верую.
– Просто веруешь… – повторил пузатый не то с вопросительной, не то с утвердительной интонацией. – Я думал, в наше время места вере не осталось. Все поддается научному объяснению. Все можно расщепить до мельчайших деталей.
– Можно, но страшно.
– Отчего же страшно?
– Оттого что тогда цели не останется, когда дойдешь до последнего рубежа познания. А вера безгранична. Держись за нее, и она никогда не оборвется, никогда не закончится.
– Крепко, однако же, ваш босс тебе мозги обработал, – сделал вывод пузатый. – Ладно, пойдем со мной. Я тут ответственный за оформление студии. Все тебе покажу.
– Спасибо.
– А звать-то тебя как? Меня Дастином. Актер такой был популярный – Дастин Хоффман. Моя маман его обожала, вот меня и наградила.
– А я 22-й.
– Чего? – брови пузатого поползли к пробору.
– 22-й – это мой порядковый номер.
– Господи! Это что же, у вас номера вместо имен?
