Чтобы наказать?
– Я жду ответа!
– Хорошо, раз вы настаиваете, – пожала плечами Надежда. – Вы мне не нравитесь, ваше величество, – признала она.
– Отлично! – радостно улыбнулся король будто и вправду услышал для себя нечто приятное.
Он вообще в здравом уме?
Честно говоря, непохоже. Не мудрено, что в стране всё не слава богу.
– Я великолепное чудовище. Этакая блестящая мразь. – голос был бы просто чистый мед и патока, если бы не пренебрежительно–высокомерные нотки в нём. – Людям, однако, так кажется даже занятнее?
– Как скажите, Ваше Величество. Хотя мне всегда казалось, что репутация во всех мирах чего–то стоит и большинство людей предпочитает выглядеть хорошими.
Подскочив на ноги, сумасшедший властелин ударил кулаком по столешнице, от чего та, прогнувшись, с треском разломилась.
То ли удар был сильным, то ли столик – непрочным?
В любом случае Надежда была удивлена и немного напугано столь бурной реакцией на свои слова.
– Ты знаешь, чего мне стоила наша встреча?! – брызгая слюной, визгнул король.
Надежда отрицательно покачала головой, с сожалением осознавая, что недолго ей остаётся пребывать в счастливом неведении.
– Я пожертвовал кучей народом – родным братом! Я заключил сделку с демонами! Судя по безмятежной физиономии, ты представление не имеешь о гадах, верно?
– Имею, – поспешила заверить его Надежда.
Правда, потом добавила:
– Смутное.
– Мне пришлось принести в жертву брата, чтобы открыть Портал. Единокровного брата, представляешь?
Губы короля разошлись в леденящей душу улыбке.
– Рыцари Света отчаянно нуждаются в орудии, способном противостоять Тьме. Тут уж не до мелочей.
Маниакальная улыбка, от которой кровь стыла в жилах, наконец–то сошла с лица Его Величества.
Оно заострилось ещё сильнее:
– Я любил его.
Король отвернулся к окну.
Но после короткой паузы продолжил с истеричной, веселой злостью в голосе:
– Выходит, я продал душу за золотистые бабьи лохмы? За эти чудные глазки?
Усилием воли Надежда не позволила себе отодвинуться. Она застыла, словно статуя. Только на шее стремительно пульсировала жилка.
– Представь, как я смотрел ему в глаза? Смотрел, пока кромсал тело на узкие ленточки? На кусочки: лоскуток кожи за лоскутком; стружка за стружкой. Представь…
– Вы считаете в этом виноватой меня?! Но я не просилась в ваш мир! Не уверяла никого в том, что могу быть чьим–то секретным оружием. У меня была моя жизнь, моя работа, привычный уклад жизни. Вы по сути всё это у меня отняли. Не спрашивая моего разрешения протащили через болота и через пасти чудовищ. При всём уважении, вы перекладываете свою вину на другого человека, ваше величество, совершенно безосновательно
– Мы уже выяснили, что уважения ко мне ты не испытываешь, так? Тогда к чему сей ложный
