человек сейчас стоит перед ним.
– Так он, каким-то образом (конечно с помощью утечки) прознал, что я сегодня иду с отчётом к президенту, и сейчас пытается меня остановить. – Догадался Гилмор. – А этим своим двусмысленным заявлением о моём генеральстве, даёт мне понять, что у него тоже что-то есть на меня. «При вашем-то роде занятий и жизни полной приключений, разве не иметь грехов не выглядит более странно, чем погрязнуть в них», – так и слышит Гилмор слова Шиллинга, когда-то им в пылу разгорячённости спиртным сказанные. И что же делать? – уже нервно вопросил себя Гилмор. – Пока не спешить делать выводы из записей с камер наблюдения, и пока я не узнаю, что у Шиллинга на меня есть, нужно затягивать это дело. – Приняв это решение, Гилмор многозначительно смотрит на Шиллинга, и со словами: «Я вас понял», – подмигивает ему и быстро его покидает.
Ну а Шиллинг, сбитый с толку этим подмигиванием Гилмора, даже не успевает броситься вслед за ним. И он, с долей безнадёжности выдохнув из себя горечь накопившегося в груди не переработанного воздуха, преграждает путь направляющемуся в сторону конгресса, конгрессмену Сваровски, представляющего собой всё самое политически противное, безнадёжно устаревшее и безграмотное для Шиллинга.
– А что ваши, не признают за своего? – ехидно так, спросит его конгрессмен Сваровски. На что Шиллинг вынужден соврать, что только спешка не позволила ему дождаться своих однопартийцев.
– Понимаю. – Многозначительно говорит конгрессмен Сваровски, только теперь поняв причину того за кустами сборища другого партийного большинства во главе с нервно покуривающим конгрессменом Ролексом, к которому принадлежал Шиллинг. – А я уже было хотел бить в набат: наш противник что-то задумал! – Улыбнулся про себя Сваровски.
– Я, конечно, могу вас удостоверить, и даже сопроводить до места, но как понимаете, то и вы в будущем должны будете проявить должное понимание некоторых насущных для меня проблем. – Как и ожидалось Шиллингом, Сваровски начал торг. И только Шиллинг слегка искривился в лице, как Сваровски немедленно замечает это его проявление не конструктивности мышления, и начинает его шантажировать. – Что ж, я могу предложить и другой, более подходящий для вас, незнакомый для меня господин попрошайка, вариант ваших отношений с самим собой. – Обдав Шиллинга надменным взглядом, процедил Сваровски. – Я сейчас же вызову полицию, и тогда посмотрим, найдётся ли хоть один конгрессмен, кто решится удостоверить вашу никчёмную личность. И вы отлично понимаете, что этот вам будет в будущем грозить. Поставленные перед нравственным выбором конгрессмены, – чего они терпеть не могут, – признать вас или не признать, в независимости от того, как дальше будут развиваться события, – может в этот момент подоспеет передумавший вас снимать с должности президент и удостоверит вас как своего приятеля, – а быть приятелем
