вмятинами стене, наклонил голову, разогнался и изо всей силы врезался в штукатурку. Потом довольно хихикнул, в пыли и клубах дыма сполз вниз и замер. Энрико сел в кресло, закинул ногу на ногу и взял со столика журнал. Через полчаса, услышав слабые шорохи, поднял голову.
– Ну что? Можешь нормально говорить?
Норберт чихнул штукатуркой, потряс головой и встал.
– А я и так нормально говорил.
– Ну да, ну да. Конечно. Накинь на себя что-нибудь, чудовище.
Норберт, покачиваясь и оставляя за собой крохотные облачка дыма, подошел к вешалке, схватил плащ и закутался в него. Затем прошлепал ко второму креслу и прямо, не сгибая ноги в коленях, упал.
– Нор, а затем ты ходил голый и в шлеме?
– Чтобы закаляться. Мне через окно показалось, что зима.
– Окна иногда мыть надо. А шлем?
– Водолазный.
Энрико внимательно посмотрел на друга, пытаясь увидеть признаки ерничанья. Увидел только искреннюю и потому особо подозрительную готовность к сотрудничеству. Тяжело вздохнул.
– Ну почему я тебя еще не убил, скажи мне?
– Потому что не сможешь.
– Ты прав, не смогу. Так зачем тебе… стой. Я понял. Ты курил свои травки прямо в шлеме, да?
– Ага, – Норберт растекся в довольной улыбке, – я клево придумал, да? Так дольше плющится.
– Намного дольше?
– Ага.
– Насколько намного?
– А сколько сейчас?
– Четверть пятого.
– Не может быть. Я начал без пятнадцати пять. Что-то с часами.
– Без пятнадцати пять? Хм… а какого дня?
Норберт взял с полки коммуникатор, провел пальцем по экрану. Сфокусировал зрение, ойкнул и облизал губы:
– Двадцать три дня…
– Ты двадцать три дня ходил в шлеме голым?
– Ой, ну ты знаешь, как под «аскетазой» время летит.
– Под чем?
– Это совершенно новый сорт. Я добавил пару генов спорыньи, так что теперь еще и…
– Ты вырастил новый сорт и назвал его производным от слова «аскет»?
– Да.
– Ты больной демон, Норберт Тод.
– А кому сейчас легко, – пожав плечами, невпопад пробормотал больной демон Норберт Тод.
– Ладно. Где материк, Норберт? И что это за холмики перед твоим домом?
– Это экологи.
– Снова прилетали?
– Да.
– О Тьма, они как керосин, везде проникают. Что на этот раз?
– Из-за моих морских плантаций у какого-то вида рыб нижний плавник стал короче на треть миллиметра. Они потребовали, чтобы я что-то сделал. Ну я и сделал.
– Так чего ты их тут зарыл? Развеял бы над полями, как раньше.
– Ты вообще нормальный, Энни? Ты думай, что говоришь. Старые экологи были качественные, на основе азота. А у новых экологов слишком много меди и свинца в организме, они вредные для почвы. Я что, дурак, грунт
