спрашивает: «А что ты чувствуешь после бани?» – «Да знаете, доктор, первый месяц ничего, а потом начинается нестерпимый зуд во всём теле». У нашего зуда была явно другая причина: мы ежедневно, и не по разу, мылись в реке. Видимо, это явление имело аллергическую природу. В чём было дело, мы так и не узнали (какие-то камни? какие-то насекомые?). Когда мы переехали на Севан, ничего подобного не было. Пока же к вечеру и за ужином мы начинали всё сильнее чесаться. Какой уж тут девичий стыд или мужское мужество! Ляжешь потом в палатку и не можешь уснуть. Бежишь к речке, обливаешься холодной водой. Лязгая зубами, забираешься в спальный мешок, и пока греешься, успеваешь уснуть. Как же завтра в маршрут, в горы идти? А утром встаёшь, как огурчик. Пушкин и здесь прав: «Сон в палатке удивительно здоров». Ну, а к вечеру снова зуд…
С нашей речки мы переехали на Севан. Там было спокойнее – ни змей, ни наводнений, ни таинственного зуда. Правда, и тут не обошлось без приключений. Наш коллектор Рустам соорудил из подручных материалов плотик и пустился на нём по озеру. А тут поднялся сильный ветер – от берега! Рустама стало уносить в открытое озеро. А ведь это – целое море! Мы мечемся по берегу, кричим: «Бросай плот! Плыви к берегу!» А он, оказывается, не умеет плавать! К счастью, ветер вынес плотик на какой-то мыс, и Рустам по берегу вернулся в лагерь.
В Ереванском аэропорту меня очень неохотно пропустили с моими вещами – в рюкзаке больше пуда камней. Ничего особенно ценного. Обсидиан – вулканическое стекло (в древности из него изготовляли наконечники стрел и копий), агаты, другие красивые камушки. Я так и не удосужился отдать их в обработку. Может, у внуков дойдут до них руки?
А в чемодане я привёз ещё одну находку – найденную в горах сброшенную кожу змеи, довольно длинную. В Москве мне сказали, что это – плохая примета, и я избавился от этого символа предательства. К сожалению, это мне мало помогло…
О вопросах мироздания, эволюции, религии
А теперь воспарим в высшие сферы.
Вы скажете: «Пусть тут ломают голову философы, естествоиспытатели. Это их хлеб, а вам, филологам, надо просто жить и честно делать своё дело». Но ведь многие люди об этом задумываются! Вот в «Анне Карениной» эти мысли, неразрешимость загадок бытия, настолько истерзали Левина, что он был на грани самоубийства. Позвольте и мне немного пофилософствовать.
Долгие годы меня вполне устраивал материализм. Довольно скоро, однако, пришло осознание того, что ведь даже клетка – мельчайший элемент живого организма – настолько сложна, что, сколько бы миллиардов, триллионов лет тёпленькая водичка не плескалась в море под ласковым солнышком, а раскалённая лава не клокотала бы в жерле огнедышащих вулканов, живой клетки не возникло бы, а тем более – живого организма, где любой орган и его функционирование – нечто невообразимо сложное.
А может быть, жизнь занесена с другой планеты? Может быть. Но тогда другой вопрос: А как она возникла там?
В
