из вас равнодушно относятся к наготе, потому что, в отличие от нас, жалких смертных, вы почти не ощущаете холода. Но ты не такая, Жертва Нежеру, ты осторожна – или стыдишься выставлять напоказ свои раны. Тем не менее я их видел.
Она заметно побледнела, и он подумал, что она стала похожа на статую из мрамора.
– Я заслужила наказание. Я не сумела исполнить свой долг.
– И все же однажды, несколько дней назад, ты упоминала своего отца. Теперь, после того как Королева проснулась, он очень занят, так ты сказала. Полагаю, он аристократ, занимающий высокий пост. Я прав?
Она выглядела так, словно хотела оказаться подальше от него. Да, она очень молода, подумал он: несмотря на застывшее лицо и выдержку хикеда’я, она еще не научилась полностью скрывать свои чувства. Ярнульф долго был Охотником, и норны давно стали его добычей – его жертвами. Он видел, как она мучительно размышляет, прячась за маской невозмутимости.
– Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы? – спросила она. – Почему бы тебе не пойти и не спросить у Мако про его отца?
– Потому что тогда мне пришлось бы с ним сражаться, и один из нас умер бы. В любом случае это уменьшило бы наши шансы выжить в этих опасных землях. Ты не такая, как командир Руки Мако. Он знает лишь то, чему его научили, и ему достаточно. А для тебя – нет, хотя сомнения – такое слово ты употребила, не так ли? Сомнения? Они тебя пугают. Это очевидно. Но почему?
– Твои вопросы бессмысленны и нежелательны, смертный. Более того, теперь я уже совершенно уверена, что ты хочешь навредить нашей Руке и миссии.
– Ты, как никогда, далека от правды. Я хочу, чтобы миссия закончилась успехом.
И на этот раз Ярнульф не старался скрыть свои чувства, потому что он не лгал.
Несмотря на схожесть с лицами и телами смертных и даже хикеда’я, Вийеки не мог заставить себя поверить, что пенги, подменыши тинукеда’я, больше, чем животные. Старейшие строители его Ордена утверждали, что помнят времена, когда даже самые убогие из них умели говорить, но сейчас это казалось совершенно невозможным. И когда он смотрел в пустые, похожие на коровьи, глаза людей-носильщиков, стоявших рядом с огромным воротом и дожидавшихся команды надсмотрщика, Вийеки обнаружил, что сама идея представляется ему непостижимой.
– Взойдите на тележку, Верховный магистр, – произнес голос у него за спиной. – Нам предстоит долгое путешествие.
Вийеки повернулся к высокому солдату в серебристой драконьей маске.
– Назови мне еще раз свое имя, офицер, чтобы я знал, кого винить, если это приключение закончится неудачно.
Стражник склонил голову.
– Я С’айессу, Первый оруженосец Хамака, и облачен специальными полномочиями самой Королевой.
Вийеки посмотрел на накидку солдата и простой лабиринт, который он носил в качестве эмблемы.
– Но у тебя лишь шлем Хамака, а не гребень Хамака.
– Вот почему меня называют оруженосцем,
