ядом и прошипела: «Эх, вы! Такую газету испортили!»
Газета, которую, по словам Кузякиной, испортили мы с Костей, выглядела действительно красиво, Она была вся раскрашена разноцветными красками, на самом видном месте от края до края был выведен яркими буквами лозунг: «Учиться только на «хорошо» и «отлично»!»
Честно говоря, наши мрачные физиономии типичных двоечников действительно как-то не вязались с её нарядным и праздничным видом. Я даже не выдержал и послал Кузякиной записку следующего содержания:
«Кузякина! Предлагаю снять наши карточки, чтобы газета была опять красивой!»
Слово «красивой» я подчеркнул двумя жирными линиями, но Эрка только передёрнула плечами и даже не посмотрела в мою сторону…
Событие второе
Не дают даже опомниться…
Как только прозвенел звонок с последнего урока, все ребята гурьбой ринулись к дверям. Я уже собирался толкнуть дверь плечом, но Эрка Кузякина успела каким-то образом встать на моём пути.
– Не расходиться! Не расходиться! Будет общее собрание! – закричала она и добавила ехидным тоном:
– Посвящённое Баранкину и Малинину!
– И никакое не собрание, – крикнула Зинка Фокина, – а разговор! Очень серьёзный разговор!.. Садитесь на места!..
Что здесь началось! Все ребята стали возмущаться, хлопать партами, ругать нас с Костей и кричать, что они ни за что не останутся. Мы с Костей вопили, конечно, больше всех. Это ещё что за порядки? Не успели, можно сказать, получить двойки, и на тебе – сразу же общее собрание, ну, не собрание, так «серьёзный разговор»… Ещё неизвестно, что хуже. В прошлом учебном году этого не было. То есть двойки у нас с Костей и в прошлом году тоже были, но никто не устраивал из этого никакого пожара. Прорабатывали, конечно, но не так, не сразу… Давали, как говорится, опомниться… Пока такие мысли мелькали у меня в голове, староста нашего класса Фокина и главный редактор стенгазеты Кузякина успели «подавить бунт» и заставили всех ребят сесть на свои места. Когда шум постепенно затих и в классе наступила относительная тишина, Зинка Фокина сразу же начала собрание, то есть «серьёзный разговор», посвящённый мне и моему лучшему другу Косте Малинину.
Мне, конечно, очень неприятно вспоминать, что говорили о нас с Костей Зинка Фокина и остальные наши товарищи на том собрании, и, несмотря на это, я расскажу все так, как было на самом деле, не искажая ни одного слова и ничего не прибавляя от себя…
Событие третье
Как в опере получается…
Когда все расселись и в классе наступила тишина, Зинка Фокина закричала:
– Ой, ребята! Это просто какое-то несчастье! Новый учебный год ещё не успел начаться, а Баранкин и Малинин уже успели получить две двойки!..
В классе снова сразу же поднялся ужасный шум, но отдельные выкрики, конечно, можно было разобрать.
– В таких условиях я отказываюсь быть главным редактором стенгазеты! (Это сказала Эра Кузякина.) – А ещё слово давали, что исправятся! (Мишка Яковлев.) – Трутни несчастные! В прошлом году с ними нянчились, и опять все сначала! (Алик Новиков.) – Вызвать родителей! (Нина Семёнова.) – Только класс наш позорят! (Ирка Пухова.) – Решили все заниматься на «хорошо» и «отлично», и вот вам, пожалуйста! (Элла Синицына.) – Позор Баранкину и Малинину!! (Нинка и Ирка вместе.) – Да выгнать их из нашей школы, и все!!! (Эрка Кузякина.) «Ладно, Эрка, я тебе припомню эту фразу».
После этих слов все заорали в один голос, да так громко, что нам с Костей уже совершенно было невозможно разобрать, кто и что о нас думает, хотя из отдельных слов можно было уловить, что мы с Костей Малининым – оболтусы, тунеядцы, трутни! Ещё раз оболтусы, лоботрясы, эгоисты! И так далее! И тому подобное!..
Меня и Костю больше всего разозлило, что громче всех орал Венька Смирнов. Уж чья бы корова, как говорится, мычала, а его бы молчала. У этого Веньки успеваемость в прошлом году была ещё хуже, чем у нас с Костей. Поэтому я не выдержал и тоже закричал.
– Рыжий, – закричал я на Веньку Смирнова, – а ты-то чего орёшь громче всех? Если бы первым вызвали тебя к доске, ты бы не двойку, а единицу схлопотал! Так что молчи в тряпочку.
– Эх ты, Баранкин, – заорал на меня Венька Смирнов, – я же не против тебя, я за тебя ору! Я что хочу сказать, ребята!.. Я говорю: нельзя после каникул так сразу вызывать к доске. Надо, чтобы мы сначала пришли в себя после каникул…
– Смирнов! – крикнула на Веньку Зинка Фокина.
– И вообще, – продолжал кричать на весь класс Венька, – предлагаю, чтобы в течение первого месяца никому не задавали никаких вопросов и вообще не вызывали к доске!..
– Так ты эти слова ори отдельно, – крикнул я Веньке, – а не со всеми вместе!..
Здесь
