Вехи русской православной истории. Крест и скипетр. Дмитрий Немельштейн
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Вехи русской православной истории. Крест и скипетр - Дмитрий Немельштейн страница
Я – бич в руках Господних для злодеев,
Ограда и любовь для верных мне.
Достоин смерти раб, кто, зло содеяв,
Сжёг урожай Господен на гумне!
Заметим, что книга «Крест и скипетр» имеет свой подзаголовок – трагедии, метаморфозы и уроки этногенеза. Хотелось бы надеяться, что ключевым словом в этом перечне станет слово «уроки» и просвещённый читатель без труда продолжит ассоциативный ряд. Достаточно перенестись в другие времена, в другие смуты и мы услышим голос другого святителя – патриарха Тихона на заре ХХ века:
Безумцев свора в ярости безверья
На части рвёт страну. И сеет дух
Вражды смертельной и высокомерья.
Вчитываясь в книгу Дмитрия Немельштейна «Крест и скипетр» постепенно начинаешь улавливать звуки многоголосых регистров, исходящих из отдельных произведений. Можно разлить плач жалейки, свирели, но если подойти поближе и открыть потаённые двери – органная музыка нахлынет и мощь тысячи труб, усиленная механическими мехами, накроет с головой, подхватит и перенесёт в другую эпоху.
«Молить всем миром – Русский Мир сберечь!..»
О новой книге поэта Дмитрия НЕМЕЛЬШТЕЙНА
К отечественному читателю пришла новая книга известного русского поэта Дмитрия Иосифовича Немельштейна. На протяжении многих лет я с большим интересом наблюдал за творческой эволюцией этого яркого и талантливого автора. Новая книга убедительно показывает, что Дмитрий Немельштейн остался верен творческим принципам, выраженным в своих предыдущих трудах, и значительно расширил диапазон поэтических интересов. Главные отличия его творчества – это, прежде всего, пытливый интерес к российской истории в её судьбоносные моменты, и высокий, искренний и неподдельный патриотический пафос, который пронизывает всё его творчество.
Уже само название новой книги – «Вехи русской православной истории. Трагедии, метаморфозы и уроки этногенеза» – даёт представление о масштабе творческих намерений автора. В своих стихотворных драмах Дмитрий Немельштейн выступает одновременно как поэт, драматург, историк и философ. Относясь к историческому материалу очень тактично, он, тем не менее, смело и, в хорошем смысле слова, дерзновенно представляет своё собственное видение истории России. В этом отношении он представитель русской стихотворной драматургии, имеющей в нашей литературе богатую традицию. Дело в том, что исторические вехи, отделённые от нас значительными промежутками времени, являются не только сухими фактами исторической науки, но и источниками для вдохновения и размышлений. Ведь общеизвестные исторические факты могут быть обоснованны разными внутренними обстоятельствами. Дмитрий Немельштейн погружается в отечественную историю и как бы заново переживает её эпизоды, опираясь на собственное поэтическое видение и патриотическое мировоззрение. И, казалось бы, знакомые исторические события предстают перед читателем в жизненной динамике и дают простор для переосмысления.
Святитель Филипп Московский, Патриарх Никон, Феофан Прокопович, Святитель Тихон – патриарх Московский, Святитель Ермоген, князь Андрей Боголюбский, Дмитрий Донской – персонажи драм и исторических поэм Дмитрия Немельштейна. Всё это фигуры поистине титанические, за каждым из них – большие исторические свершения, каждый достоин целой литературы. Но в то же время все они были людьми, со своими внутренними личными чаяниями и побуждениями, со своими мировоззрениями и личными качествами. Поэтому для литератора, драматурга они являются источниками и размышлений, и высокого творческого вдохновения. В нынешнее время, когда колеблются устои, разрушаются традиции, девальвируются ценности, становится особенно актуальной литература историческо-патриотической направленности. Поэзия Дмитрия Немельштейна, его драмы и поэмы представляют именно это направление современной российской литературы.
В отношении художественных средств Дмитрий Немельштейн был и остаётся последовательным сторонником русской литературной школы. Его поэтический язык тяготеет к классической ясности,