знаю, но разберусь. С такой книгой это будет намного легче.
– Что со сроками пребывания в телах? – Этот вопрос был задан не из любопытства, а для проверки нашего надсмотрщика. И не напрасно.
– Как мы и думали – неделя, не больше. Записи Странника это подтверждают. Но если говорить о…
И в этот момент Лован кашлянул и выразительно прижал палец к губам.
– Последний вопрос, профессор. – Я все же решил продавить свое право на информацию, поэтому добавил для напрягшегося Лована: – Это нужно для операции. Профессор, что будет, если камень случайно разобьется?
Центурион нахмурился, но все же разрешающе кивнул Ургену.
– И Краст, и Хорам едины в этом мнении. Душа окончательно разрушится вместе с камнем и не перейдет дальше, как все остальные.
Ловану этот ответ понравился, и он многозначительно улыбнулся. А вот мне изменила выдержка:
– А ты чего улыбаешься, центурион? Я останусь в этом куске камня навсегда или вообще погублю свою душу. И скажи – за какие грехи мне уготовано такое наказание?!
Сначала центурион явно хотел двинуть меня в ухо, но, когда до него дошел смысл моих слов, как-то сник. Конечно, выжать жалость из ветерана имперских легионов было трудно, но какое-то понимание с его стороны я все же получил.
Любопытство ушло, а головная боль навалилась с новой силой. К тому же блеснувшая надежда рассыпалась тысячами осколков от столкновения с реальностью.
Я вновь улегся в гамак и прикрыл глаза. На душе было сумрачно и противно, но все же где-то в глубине маленькой искоркой надежды горела мысль о главе номер двенадцать.
Страх пронзил все мое естество, и я вскочил с гамака, едва не запутавшись в сетке. Сердце стучало с бешеной скоростью. Уснул! Одна мысль о том, что моя душа могла быть атакована не просто чужой, а нечеловеческой сущностью, заставила кожу покрыться мелкими пупырышками.
Хм… интересно. Осознание того, что во сне на меня никто не напал, на пару с любопытством успокоило мои страхи, и я наконец-то обратил внимание на свои руки. Очень интересный эффект. Как огурец, только серый. Кожа действительно напоминала кожуру огурца, причем самого колючего. И на ощупь пупырышки оказались острыми. Но уже через секунду успокоившиеся нервы заставили кожный покров разгладиться до обычного состояния.
Закончив с осмотром вверенного мне тела, я осознал, что проспал почти сутки. За иллюминатором разгоралась утренняя заря. Кстати, мне так и не пришло в голову разобраться с будущим заданием. Решение вопросов с «камнем душ» и подробностями из жизни дари – оно, конечно, хорошо, но если запороть задание графа, то на ближайшие несколько тысяч лет моим постоянным местом жизни станет заполненный кошмарами кристалл. Так что нужно браться за дело. По изменениям в интерьере кубрика я понял, что остальные члены экипажа ночевали здесь же, но сейчас никого из них не было.
Подниматься на палубу не хотелось, поэтому я воспользовался
