рот попадает вода. Рядом кто-то орет истошным голосом. Берег всего в двадцати метрах, можно легко доплыть. Однако по какой-то причине ноги меня не слушались.
Мои ладони ударили по воде. Я постарался удержаться на поверхности, но не получилось. Что странно, руки у меня не те, что прежде, не старые, морщинистые, артритом побитые, а молодые, ребячьи, точно такие, какими они были в далеком детстве. От такой странности я даже растерялся, оставил попытки спастись и сразу пошел на дно.
Голова оказалась под водой. И в мутной непроглядной серости, которая меня окружила, ничего не разглядеть.
Рывок вниз! Своими новыми руками я провел по ногам и понял, что они запутались в рыбацких сетях. Постарался высвободиться, и у меня получилось.
Сети ушли на дно, а ноги получили свободу. Ладони загребли воду, тело поднялось наверх, и я оказался на поверхности. Рот судорожно ловил воздух, и я осмотрелся.
Небыстрая река. Пологий берег, который зарос кустарником, и на нем группа мальчишек. Вихрастые головы мелькали в кустах, перекликались и, увидев меня, один парень бросился в реку.
Мальчишка делал размашистые гребки, подплыл ко мне и спросил:
– Ты как, Никиша?
– Живой.
Я ответил и осознал, что мне известно имя паренька. Его звали Ванька. А так же я понимал, что мое имя, в самом деле, Никиша. Если точнее, Никифор и фамилия моя Булавин.
Вот это да. Ведь только что я находился в своей хате, в беседке разговаривал с Кузнецовой и талисман древних степных шаманов в руках вертел, а тут на тебе. Сейчас в реке, у меня ничего не болит, и выгляжу я не стариком-развалиной, а худощавым черноволосым мальчишкой. В голове шумит, но, наверное, это оттого, что под водой слишком долго пробыл.
– Погребли к берегу, – сказал Ванька.
– Давай, – согласился я, и мы поплыли к остальным мальчишкам, которые смотрели на нас.
Вдох! Выдох! Руки под углом входили в речную гладь. В теле чувствовалась крепость. Мышцы ныли приятной тяжестью и так хорошо я не чувствовал себя уже очень давно.
Ноги коснулись илистого дна и совершенно голые, пошатываясь, мы с Ванькой выбрались на берег.
Пять загорелых парней окружили меня и засыпали вопросами:
– Никиш, а что там было?
– Водяной, да?
– А какой он, зеленый?
– Страшный?
– Да ну, какой водяной, – ответил я, и направился к небольшому костерку, который находился в кустарнике. – Решил окунуться, а ноги в старой сети запутались. Еле отцепился.
От меня отстали. Я подошел к костру, который был обложен несколькими булыжниками, нашел свою одежду – знаю, что она именно моя, и натянул темно-серые выцветшие шаровары. Следовало немного побыть в одиночестве и переосмыслить, что со мной произошло. Поэтому, присев на бревно возле костра, я стал смотреть на огонь, и сам себе задавал вопросы.
Что случилось? Где я? Как такое возможно, что мой разум в ином теле, и почему я ощущаю себя не только Иваном Михайловичем
