ь Московского Свято-Даниловского мужского монастыря архимандрит Пафнутий. – Однако монастырь сей вам не чужой, и я знаю, что вы немало лет провели за этими стенами.
Пафнутий кивнул в сторону белокаменных крепостных стен, которые ограждали основанный четыреста лет назад князем Даниилом Александровичем монастырь, и Арсений согласился:
– Это так. Пятнадцать лет я был Воином Господа нашего и, думаю, что именно по этой причине, вы хотели со мной встретиться. Я прав?
– Да, отец Арсений, причина названа верно. Как настоятель сей святой обители я занимаюсь подготовкой молодых инквизиторов для Московской епархии и по поручению Священного Синода борюсь с ересиархами, сатанистами, манихеями, богумилами, жидовствующими еретиками, беспоповцами, волхвами и людьми Старой Крови. Служба эта не из легких, но мы честно несем свой крест во имя спасителя всего рода человеческого. Однако не всегда и все нам понятно. Истоки многих событий скрыты под спудом прошедших лет, а архивы не дают всей ясности и мы вынуждены прибегать к помощи таких умудренных жизнью людей, как вы. Сейчас нас более всего беспокоит Дон и восстание Кондрашки Булавина, который приютил у себя еретиков и колдунов. И когда я стал поднимать старые бумаги, то пришел к выводу, что этот бунт имеет давние корни и крепко связан с Разинским выступлением. Поэтому я попросил Новгородского архиепископа Питирима свести нас с вами.
– И что вы хотите узнать, отец Пафнутий?
Архиепископ и архимандрит остановились на крохотной площадке посреди сада и настоятель Свято-Даниловского монастыря сказал:
– Расскажите про дело Разина и его товарищей. Как вы понимаете, меня не интересуют обычные бунтовщики.
Пафнутий и Арсений присели на врытую в землю широкую лавку и более опытный инквизитор начал:
– Ну, что же, слушайте. Как вам известно, Степан Разин был одним из тех, в ком проснулась Старая Кровь, и воевал он не просто так, за свободу и волю. Этот атаман-характерник стремился ограничить нашу власть над паствой, и для этого собирал таких же людей, как и он сам, тех, кто обладал необычными и колдовскими способностями.
– Вы считаете этих колдунов людьми?
Настоятель монастыря посмотрел в блеклые старческие глаза Арсения, а он выдержал взгляд, усмехнулся, и ответил:
– Да, они люди. И хотя дьявол завладел их душами, они, как и мы, могут сопереживать, любить, ненавидеть, страдать, кричать от боли и у них красная кровь.
– Порченая кровь…
– Порченая, – согласился Арсений, и продолжил: – Итак, восстание Разина, благодаря предательству атамана Яковлева, было подавлено. Царские бояре и князья отлавливали рядовых бунтовщиков, а нас, двадцать монахов из разных монастырей, направили искать переметнувшихся на сторону Стеньки колдунов и священников. Первой при помощи царских войск после боя в городе Темникове взяли старицу Алену, за которой давно присматривали люди митрополита Новгородского Филарета. Сломать ее пытками не получилось, но мы использовали эту ведунью как наживку, и когда ее попытались освободить, нам удалось поймать и обезвредить еще нескольких химородников. Надо признать, что это был неопытный и глупый молодняк. Колдовские способности у этих юнцов были развиты не очень хорошо, воинского мастерства никакого и сила воли слабенькая. Через них мы узнали о многих необычных людях, кто числился в ближниках Стеньки Разина, и после того как в деревянном срубе сожгли Алену, а потом уничтожили эту молодую поросль, продолжили свой святой поход. Прибыли в Астрахань и там схватили, так называемого Хранителя Знаний, Корнилу Семенова. С этого колдуна, прятавшего у себя дома древние книги и свитки, никакой полезной информации получено тоже не было. Силен оказался Семенов и даже когда горел на своих бесовских книгах, то и тогда ни слова не проронил.
Прищурив глаза, Арсений прервался и посмотрел на солнце, было, о чем-то задумался, но его более молодой единомышленник поторопил старца:
– Но ведь на этом ваш поход не закончился?
– Конечно же, нет. Нам требовалось найти Ивана Лоскута, разинского писаря, который называет себя Трояном, а так же поселение, где находились семьи колдунов. И получив в подчинение полсотни верных казаков атамана Яковлева и полсотни драгун, мы отправились на Дон. Про все наши приключения рассказывать не стану, слишком это долгая история. Скажу только, что в Москву я вернулся через пять лет. Из всего инквизиторского отряда нас осталось только трое, и быть Воинами Господа мы больше не могли, здоровье не позволяло. Главное поселение врагов мы так и не отыскали, поиски были прекращены, и теперь потомки разинских соратников, которые подошли к делу более серьезно, чем их отцы и деды, вершат свое правосудие, как они его понимают.
Архиепископ Воронежский и Елецкий перекрестился, прошептал короткую молитву, и Пафнутий сказал:
– Сейчас, когда Лоскут с молодой дьявольской порослью химородников открылся и снова
