любящего и благого. Новый завет в корне отличается от старого, потому что дает людям то, что старый завет дать не в состоянии – оправдание: «Ныне, независимо от закона, явилась правда Божия… Правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех» (Рим. 3:21–22). В Новом Завете Бог дает верующим праведность Христа (2 Кор. 5:21), облекая их «в ризы спасения» (Ис. 61:10).
Духовный рост самого Павла также наглядно свидетельствует о коренном отличии нового завета от старого. Его приверженность старому завету была безупречной: он был «обрезанный в восьмой день, из рода Израилева, колена Вениаминова, Еврей от Евреев, по учению фарисей, по ревности гонитель Церкви Божией, по правде законной – непорочный» (Флп. 3:5–6). Он вел чисто внешне безупречную жизнь приверженности ритуалам и порядку старого завета. Более того, Павел был восходящей звездой иудаизма первого столетия; он «преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде… [своем], будучи неумеренным ревнителем отеческих… [своих] преданий» (Гал. 1:14).
Но после драматической встречи с воскресшим Христом на пути в Дамаск взгляды Павла коренным образом изменились. Все свои старозаветные достижения, которыми он так гордился, он «ради Христа… почел тщетою» (Флп. 3:7). Он на все теперь смотрел, как на «сор, чтобы приобресть Христа» (Флп. 3:8). Он теперь хотел «найтись в Нем не со своею праведностью, которая от закона, но с тою, которая чрез веру во Христа, с праведностью от Бога по вере» (Флп. 3:9). Новый Завет и раскрывает, и по благодати дает человеку ту праведность, которую старый завет дать не может.
То прославленное даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего. Ибо, если преходящее славно, тем более славно пребывающее (3:7б,10–11)
Слава, отраженная в лице Моисея, которая была преходящей, символизировала непостоянство старого завета. Подобно славе на лице Моисея, старый завет тоже изначально не был постоянным. Его слава (см. 2 Кор. 3:7) была угасающей, преходящей. Он не был панацеей для грешников, потому что не мог дать им спасение. Старый завет предписывал, что человек должен делать, но не давал ему сил, чтобы это сделать. Он открывал путь к проклятию, но не к спасению; к осуждению, но не к оправданию; к вине, но не к нравственной чистоте.
Тот факт, что старый завет не является окончательным откровением Божьего плана искупления, было ясно даже в Ветхом Завете. Из Книги пророка Иеремии мы узнаем, что Бог обещал новый завет (Иер. 31:31–34). Комментируя смысл этого отрывка, автор Послания к евреям отметил: «Говоря “новый”, показал ветхость первого; а ветшающее и стареющее близко к уничтожению» (Евр. 8:13). Всякий, кто читает Ветхий Завет, должен понимать, что старый завет не был задуман как постоянный.
С другой стороны, Новый Завет постоянен. Павел писал: То прославленное (старый завет) даже не оказывается славным с сей стороны, по причине преимущественной славы последующего (Нового Завета). Ибо, если преходящее (старый завет) славно,
