данных на широкую аудиторию, благодаря которым тема Курской битвы обрастала всевозможными выдумками.
Следует отметить, что с наименованием немецких соединений и типов бронетехники у всех советских историков была большая путаница. Даже у военных. Если следовать их утверждениям, то «тигры», «пантеры» и «фердинанды» действовали по всей Огненной дуге. На первом этапе изучения битвы это было связано с отсутствием необходимых документов и специальной литературы. Но, как свидетельствовал в беседе со мной Г. А. Колтунов, уже в 1970-е гг. ситуация, в общем, прояснилась. Генштаб издал «Сборник материалов по составу, группировке и перегруппировке сухопутных войск фашистской Германии и войск бывших её сателлитов на советско-германском фронте за период 1941–1945», в распоряжении военных историков были переводы мемуаров германских военачальников и западных исследователей. Поэтому при желании можно было разобраться, где какие дивизии находились и кто на чем воевал. «Но писать спустя рукава было удобно, – отмечал Г. А. Колтунов. – Ведь особых требований к раскрытию содержания темы в то время уже не предъявлялось. Это не 1960-е годы, теперь всем было на всё наплевать, в суть проблем, как правило, не вникали глубоко, главное, чтобы содержание выглядело наукообразно и цитатка из Л. И. Брежнева на видном месте стояла. Правда, не все с этим мирились, но труды таких строптивцев обычно так и оставались в ящиках их рабочих столов»[206].
Отдельные книги воронежской серии, например М. П. Дёмина «Родина зовёт»[207], посвященные партийно-политической работе в войсках на Огненной дуге, были настолько пустыми и малосодержательными, что напоминали больше пропагандистские брошюры, чем серьёзное исследование. Их суть – «Без политруков армия беспомощна!». Это мнение шло вразрез с исторической правдой, а потому подобные «творения» хотя и издавались десятками тысяч, но своего читателя даже в Советском Союзе «эпохи развитого социализма» так и не находили, пылясь на библиотечных полках. В качестве эксперимента я как-то просмотрел несколько трудов подобного рода в ряде библиотек крупных городов Черноземья – Белгорода, Курска, Орла, Старого Оскола и в посёлке Прохоровка. Результаты оказались ожидаемыми: на контрольных корешках возврата книги, наклеенных в год их изданий, за эти десятилетия было отмечено 1–2 читателя.
Характерной особенностью третьего этапа историографии явилось прекращение публикации советских или трофейных документов по летним боям 1943 г. В научный оборот они практически не вводились. Официально было сказано: «Зачем ворошить историю войны, мы её и так уже изучили», настоящая же причина была очевидной. Если бы историки получили свободный доступ к архивным материалам Красной армии, а затем опросили оставшихся в живых фронтовиков, то на поверхность непременно вышло бы главное, что скрывалось все эти годы за дымовой завесой героики и пропагандистской риторики, – непреодолимая пропасть между старшими командирами и генералами, с одной стороны,
Архив автора.
