и стайка серебристых искорок очертила место, где нашли тело.
– Спасибо, Эрвин. На этом все на сегодня.
Священник кивнул нам, покинул пузырь Бубри и ушел в сторону храма.
Полынь предложил мне сесть на скамейку неподалеку, чтобы продолжить разговор.
– Спрашивай, а я буду отвечать, – просто сказал он.
Я прислушалась ко всей той какофонии мыслей, что сотрясала мой разум, и, вдохнув речной гнильцы, начала с самого важного, пусть и немного устаревшего вопроса:
– Ты подал заявку на должность Ловчей якобы от моего лица. Как получилось, что ее одобрили?
Стрекозы с треском вспарывали неподвижный воздух. Из зарослей шиповника выкатился павлин, клекочущий в поисках самки.
Полынь закинул ногу на ногу и неспешно начал завязывать волосы в узел.
Я закатила глаза, борясь с желанием немедленно отобрать резинку и дать ему ею по носу. Намеренная неторопливость Полыни изматывала.
Наконец, куратор пожал плечами:
– Когда комиссия Иноземного Ведомства набирает новичков, поступившие заявки распределяют среди действующих Ловчих. Каждому достается штук по десять. В течение недели мы вас «пасем». Проверяем на профпригодность. И в итоге рекомендуем взять кого-то одного, с кем сами готовы возиться на роли кураторов. Я добавил к полученной мною стопке «твою» заявку, а потом сообщил, что ты – отличная кандидатура.
Меня поразило то, что Полынь столь легко признался в мошеннических действиях.
Это напомнило мне Кадию – она так уверена в том, что является «хорошим человеком», что зачастую совершает дикие, неправомерные глупости. Верит, что в ее эксклюзивном исполнении они не являются «чем-то плохим».
– Ладно, – я приступила к следующему вопросу, – Ты сказал, что нанял меня из-за принца Лиссая. Что это значит?
– Ты внимательно слушала рассказ Эрвина Боу?
– Да.
– Так вот, он сказал о шести скелетах и одном трупе. Этот труп покрывали рисунки черной краской. Криминалисты обнаружили следы такой же краски на цепи одного из скелетов. Вдобавок – Эрвин об этом не знает – потом мы нашли еще один труп… Уже не в озере, но тоже на территории дворца. Сожженный. При помощи химического анализа мы установили личность и отыскали след от той же самой краски – очень, я скажу тебе, редкой. Никаких других улик по делу у нас нет. Ни одной. Запросив информацию по краске, я выяснил, что во всем Шолохе только один человек пользуется таковой. Принц Лиссай.
Полынь умолк и расслабленно откинулся на скамейке. Явно ждал от меня новых вопросов.
– Но при чем здесь я?
Полуприкрытые глаза Полыни блеснули:
– Лиссай, скажем так, болен ментально.
Я кивнула, вспомнив рассказ самого принца. Та же обтекаемая формулировка под авторством короля и придворных. …Видели б они Святилище!
Куратор продолжил:
– Из-за этого он находится под
