обучал мастерству даятеситя. А он, что? – авитару смолк, опустил вниз мису и взглянул на меня так, что под его внезапно ставшим гневливым взором, где в желтизне радужек вспыхнули сизые пятна, я почувствовал страх. Потому, перестав жевать, так и замер с полным ртом и сжатыми в руках кусками еды. Я, однако, маленечко кивнул, проявляя интерес и стараясь под ним скрыть ужас перед этим явно суровым созданием. Ведь Чё-Линг столь мощный, крепкий с легкостью мог меня лишить жизни или, что было сейчас для меня самым страшным бросить тут на планете агисов.
– Этлиль-Ка предал его ясность и убежал к агисам, днесь став его пресветлость, и то благо для него, что не попытался, как иные три воспитанника убить прабху, – добавил авитару и вовсе раздраженно, да рывком опрокинул в себя остатки напитка из мисы.
– Убить, – процедил я сквозь сомкнутые губы, ужасаясь услышанному, ибо убивая не раз, боялся сего действия от себя больше всего. Одновременно, с тем вспоминая Ларса-Уту, его приятную для взгляда полноту, синие глаза и большие, толстые в нежной улыбке губы. Не представляя себе, как можно было попытаться не то, чтобы его убить, но даже ему навредить.
– Ага, убить, – ответил Чё-Линг, точно сказывая для меня и взглядом своих пылающих сизыми всплесками в желтизне глаз, одновременно, пугая меня. – Такие чокаши, тупые тынды были, – от этих его слов я и вовсе тягостно вздрогнул. – Были да сдохли, – процедил он сквозь зубы, и, ухватив бутыль, слегка наклонив, плеснул напиток себе в мису. – Я уверен и Этлиль-Ка также закончит, абы кто он, а кто его ясность, – продолжил он свои пояснения, и, наклонив бутыль сильней, плеснул из нее жидкости в другую, дотоль пустую стоящую на столе, мису. – Да и эти агисы, тоже думают о себе много. А вот стоит прилететь сюда канцлер-махари, моментально головы склонят, забудут, что вас похитили, и прятали на Хияке. Да этот град Верда, помойка. – Чё-Линг прервался, устанавливая одной рукой бутыль на столе, а иной и как-то сразу подхватывая мису и опрокидывая себе в рот напиток, да теперь, с очевидностью, для меня выпуская из ноздрей приплюснутого носа белый парок. – Я его весь купил, как и иные на сем континенте, тут даже эфор, управляющий им, работает на меня. И эта комната создана по моему замыслу, ибо я порой бываю на Риньяке, приглядываю за Этлиль-Ка. Да и ярмарки тут случаются не плохие, можно поживиться всяческими товарами, оные в любом ином месте не приобретешь. – Он хоть теперь и перестал слышимо гневаться, и пыхать в мою сторону глазами так, что я продолжил есть. Стал каким-то вяло-подвижным, почасту покачивая головой и, то вытягивая, то вспять подтягивая к себе ноги. И таким непонятным своим поведением пугая меня еще сильней. Потому как мне казалось, толкуя об учениках Ларса-Уту и их смерти, ровно предупреждал меня. Может, уже зная, каким я на самом деле могу быть опасным и несущим гибель живым тварям.
– Вы, саиб, думаю, никогда не пили ничего крепче воды? – спросил меня авитару, и, поставив свою мису
