женщины, как будто знали, что случилось, и пытались помочь. Не знаю, потому что они добрые или потому что я была голая. Может, потому что им тоже это было близко.
На меня глазели. К этому времени я абсолютно протрезвела, мне очень хотелось в туалет, мне было стыдно. Слезы, смешавшись с кровью на моем лице, превратили меня в чудовище ― или посмешище, решайте сами. Слава богу, в трех домах от того места жила моя подруга Тесса. Мне так хотелось в туалет, что я решила бежать к ней, это было ближе, чем брести домой. Когда она открыла дверь, она онемела, быстро впустила меня внутрь, увидев, что я пританцовываю. После этого она силком затолкнула меня в свою машину и сказала: «Хватит. На этом все. Я везу тебя в полицейский участок». За это я теперь ей безмерно благодарна. Но тогда я пыталась с ней спорить: «Погоди, это же испортит ему жизнь! Его, бедного, арестуют. Я не могу с ним так поступить! Я же сама виновата, наезжала, надо было меньше пить…» «Вот дура!» – кричала Тесса и, наверное, думаете вы.
Полиция сфотографировала мои синяки, собрала всю необходимую информацию о моем муже, как его зовут, о том, где он сейчас может находиться и так далее. Убедившись, что я действительно его жена, они поехали к ней и арестовали его.
Пока я исповедовалась полицейскому психологу, они привезли Аллена в участок и посадили в клетку. Тут я должна сказать спасибо американским законам. Буквально через десять минут прилетела эта женщина, «звонкий голос», и заявила, что она хочет «bail его out», т.е. освободить под залог. Но дежурная черная женщина-полицейский, окатив ее холодным презрением, пояснила, что это случай домашнего насилия, и решение о возможности выкупа может быть принято только супругой. При этом она указала пальцем в мою сторону. «Звонкий голос», красивая и изящная женщина, подошла ко мне и громко заявила: «Ты, вонючая русская, я тебя ненавижу», ― на что моя подруга Тесса с гордостью заявила: «А ты что, бесишься потому что он женился не на тебе?» «Звонкий голос», глянув на нас как на умалишенных, с треском вылетела из участка.
Я все же не посмела press charges10, пожалела. Его отпустили, и он сразу, теперь уже окончательно, переехал к ней. Многие его вещи остались в моем съемном доме, и теперь, если ему надо было что-то забрать, он мог это сделать только в присутствии полиции. Американские власти очень серьезно к этому относятся. После того происшествия я видела его лишь один-единственный раз.
Через неделю полицейский звонок вывел меня из молчаливого ступора, сообщив мне, что у них с моим мистером назначен аппойнтмент в сопровождении полиции, чтобы забрать вещи из нашего дома. Во сколько и когда мне удобно, что мне не обязательно присутствовать, дабы избежать психологического дискомфорта. Браво, Америка!
Но я все же решила быть дома. Почему, спросите вы? Мне хотелось увидеть раскаяние в его глазах, стыд от боли, которую он мне причинил, может, услышать финальное «прости» или еще какую-нибудь реакцию. Ничего такого не было, абсолютно, полный ноль. Как будто меня там вообще не было!
Заводить уголовное дело.
