Колючий снежок летел в лицо и таял на щеках послушника. В долине этот снег, наверное, редкими каплями дождя питает уставшую от зимы землю. Здесь же, на высокогорье весна, придёт еще не скоро. Но синева неба становилась всё глубже, белые облака раздвигали дали, и горы, которые зимой лишь изредка проглядывали через туман зубчиками серой изморози, теперь блестели на горизонте заснеженными вершинами и казались близкими. Где-то там, вдали осталась родина, Алтай с голубыми реками и зелёными долинами. Внизу в долинах осталась Лхаса, священный город, куда монахи и послушники спускались редко по житейским делам монастыря. Из самого города люди в горный монастырь приходили еще реже. Четыре долгих года Аржан-оол постигал науки по древней традиции гелуг в монастыре под руководством старых монахов. Редкие встречи со старым спутником, уважаемым старцем и земляком Чеди-ачазы, давало что-то большее для познания мудрости… это общение было стержнем в становлении молодого монаха. Старый шаман знал многое и передавал это весь путь сюда не только рассказами, но и делами. Не случайно настоятели оставили его в Рамоче для углубления знаний в тибетской традиции врачевания. Соединение самых древних знаний с духовными исканиями взращивала тот кристалл Истины, к которому стремится каждый, вставший на этот путь.
Аржан сидел на склоне над монастырём и подставлял обветренное лицо мелким снежинкам. Всё то, чему он научился и познал в эти годы, стало частью его. Скоро наступал срок возвращения на родину. Настоятель монастыря и святейший Далай-лама, указали ему путь назад в Шамбалу. Теперь этот путь домой он должен пройти по новым духовным тропам и открыть для себя всё по-новому. Знания духовные тесно переплелись с навыками материальными. Всё это стало одним целым. Способность лечить травами и заговорами, владениями собственными энергиями и способность регулировать энергии другого, знания об истине, видение того «как оно всё есть на самом деле» и способность открыть это для других в гадательных техниках. Обучение и погружение в иные состояния сознания при помощи монастырских техник помогало изменять и способности тела. Возможность выхода из тела стала дополнительным способом получения знаний. Он не считал себя арахатом, он не смел даже думать об этом, но старшие учителя давали ему возможность почувствовать изменения в его способностях. Наступал следующий период в его жизни. Завтра он навестит старика Чеди, попрощается с ним и получит последние наставления перед дальним путешествием.
Воспоминания монастырской жизни опять всколыхнули его память. Первый приход с маленькой группой в Ганден в такую же пору, самую раннюю весну, когда солнце уже стоит высоко, небо глубоко, а горы становятся ближе. Но ночные морозы заставляют укутываться плотнее в суконное одеяние, готовить дрова для монастырской кухни и отопления зала. Кути отапливались только скудным светом масляного светильника, йоговская медитация долго не давала эффекта, и казалось, что тело уже никогда не согреется на этой Земле. Занятия днём в ранние утренние часы древними гимнастиками учили тело расслаблению и правильному движению энергии. Удивительное дело, но именно эти нехитрые комплексы движений, которые скрывали в себе и аспекты древнего наследия воинов, помогали понять собственное тело, а значит и в покое, в статике руководить им. Через месяц молодые послушники научились не мерзнуть, да и зимние морозы скоро отступили.
Медитации, которые начинались со чтения мантр, с мелодичным звуком караталл и, проникающими во все уголки сознания, ударами в барабан, помогали достичь изменений в ощущении окружающего мира. С выходом трав на горных склонах и мелких ложках, когда они стали оттаивать от снежников, стали выходить на сбор молодых побегов и кореньев. Эти уроки древних знахарских рецептов продолжались весь год, но весенние и осенние месяцы, когда проводилась заготовка сырья для снадобий, были самыми активными. Лекции по духовным секретам древних царей и богов в вечернее время откладывались в подсознании, а вечерняя медитация закрепляла этот эффект. Теперь эти знания становились частью послушников. Ощущение того, что Аржан знал это всегда, только на какое-то время забыл, не обращал внимания на уголки своего подсознания, где это хранилось. Радость узнавания, радость того, что опять вспомнил всё, ни с чем нельзя сравнить.
Махаяна и хинаяна
Долгие вечера и беседы по истории учения могли быть основополагающими в других местах. Рассказы доносили, как проходит учение монахов истине на Шри Ланка, родине демонов-ракшасов и оплоте учения, в ашрамах Индии и предгорьях Гималаев, куда ученики Будды Шакья Мунни понесли свет Истины. Старая школа, основывающаяся на беседах самого Учителя, Тхеравада – учение старейших, всё еще содержала в себе знания о далёком прошлом, о богах и асурах, о обретении нового дома великими расами, о возмужании человечества под руководством богов, героев и пророков. Следуя этим канонам, помня о величии духа и бренности земной жизни, старейшее учение уделяло большое внимание личному просветлению. Личные заслуги и знания, как и в древних легендах, давали возможность возвыситься и достичь уровня богов. Совершенство мира находилось в руках
