правильной речи от собственных детей. Мои дети говорят без акцента. Ник, я и Серж тоже говорим без акцента. Перестали ли мы ощущать себя эмигрантами? И да и нет.
Все наши русскоязычные знакомые в Лондоне люди не бедные, полностью интегрированы в британскую реальность, давно граждане Британии, голосуют на выборах, некоторые даже сторонники жесткой миграционной политики и выхода Британии из ЕС из-за проблемы с «понаехавшими». Однако большинство по-прежнему думает на своем родном языке и даже избавившись от акцента, чем-то выдает свою этническую принадлежность. Впрочем мой Ник исключение, если в нем кто-то и угадывал когда-то «иностранца», то русским его не признавали даже русские.
– Кэт, вы танцуете? – вдруг спросил Тиннер.
Ник о чем-то беседовал с Сержем и его женой Светланой.
– Да, пойдемте, разомнемся, – усмехнулась я.
Заиграла развеселая ирландская музыка, на крошечном танцполе было не протолкнуться, люди танцевали прямо у столов и барной стойки. Тиннер с удовольствием включился в традиционный ирландский танец, которому обучал всех желающих седой завсегдатай бара, ирландец по происхождению.
Спустя пятнадцать минут я поискала глазами Ника. И не нашла. Серж по-прежнему сидел у стойки бара, Светлана разговаривала с барменом, а Ник куда-то смылся.
– Извини, я отойду на минутку, – я кивнула Тиннеру и все-таки решила узнать куда девался мой благоверный.
– Покурить вышел, – ответил Винс, не успела я задать вопрос, – с девицей какой-то, – поколебавшись, добавил он.
– Знакомая девица? – удивилась я.
– Первый раз видел.
Винсент отличался почти феноменальной памятью на лица. Если он говорил «первый раз вижу», значит человека никогда прежде не было в баре в его смену даже пары минут.
– Налей мне текилы, – попросила я
Что-то мне смутно не нравилось, беспокойство, неясная тревога, усталость заполированные приятной атмосферой и нежеланием портить вечер требовали очередного усилия по своему усмирению. Сил не было, текила была.
– Трудный день? – спросил Винс, глядя как быстро исчезает выданный мне шорт-дринк.
– Пятница – развилка между трудной неделей и выходными с детьми, – прозвучало довольно уклончиво и безэмоционально.
– Чувство вины и стыда не дали высказать мысль полностью: «Как же меня тяготят выходные, как же я устала от перелетов и переездов, как же мне надоело бегать от необходимости жить с собственными детьми и как же устала чувствовать себя виноватой. Не могу больше, не хочу и не знаю, что с этим делать. Я в ловушке». Ужасные мысли. Я ведь люблю и Веронику и Майкла. Я никогда не жалела, что родила их тогда. Или жалела?
Мысли вернули меня на 9 лет назад. Те смутные темные времена я
