из вас, вальзов севера… пока не попробует. Идем, надо увидеть Тэру. Не желаю следовать её слепым глупостям – вслепую. Пусть хоть что скажет, пока есть время.
– Йонгар прибыл, хозяйка с ним, – Бэл досадливо тряхнул головой и вернулся к главному. – Куда она поехала?
– Что без рудного клинка, что с ним, все одно: ты недотепа, – вздохнула Черна. – Хотел беречь Милену, нечего было слушать приказ Тэры. Ты кто – человек или так, к стеночке прислонился и еле держишься на двух лапках?
– Тэра задумала непонятное, – звенящим от обиды голосом повторил Бэл. – Я тут, потому что должен быть тут и знаю это! Понимаешь? – Он ссутулился и оперся на стену. – И там тоже должен быть. Почему у тебя все просто, а прочие, вроде меня, постоянно топчутся на распутье?
– Дались вам тропы и дороги. Бегай по лесу напрямки, как я, – заржала Черна.
От избытка радости обретения единства с рудным крапом она хлопнула приятеля по плечу… И виновато отдернула руку: Бэл пролетел через весь зал и кое-как успел извернуться, чтобы встретить стену хотя бы не лицом.
– Прости.
– Уже не хочу мечтать об участи анга! И с чего мне взбрело в голову, что важно быть тут и стоять за твоей спиной? – Простонал Бэл, с трудом поднимаясь на ноги и щупая плечо, – бедный наш Руннар.
– Может, ты и научишься бегать напрямки, – заподозрила Черна, рассматривая свою руку, отливающую в слабом подвальном свете синевато-серым узором вареной рудной крови. – Не зашибла?
– Нет. Ты хоть понимаешь, что вопрос довольно… обидный?
Черна отвернулась, в несколько прыжков добралась до лестницы, слушая тихий, едва различимый уху шелест собственных стоп. Кованые перила в два пальца толщиной были сильно попорчены на пяти нижних прутьях: те, кто получал доспех в этом зале, не всегда могли сразу поверить в обретенное и усмирить детский восторг своего временного, поверхностного всемогущества. Вязали прутья бантами, плели косичками. Хотя они врастали не в рудный крап, а во что-то попроще.
– Ковать не могут, зато уродовать мастера, – пожурила недорослей Черна.
Остановилась и занялась бездельем. Выправила знакомый излом ковки, собственную памятную глупость пятилетней давности. И затем – чужие глупости с перилами, одну за другой. От соприкосновения с рудным крапом металл вроде бы оживал, делался податлив и пластичен. От трения грелся при надобности. На короткий нажим отвечал звоном, сбрасывал окалину, гордясь обновленной полировкой. От бестолкового, но притягательного занятия Черна едва уговорила себя оторваться: нет времени. Она взбежала по ступеням до главного коридора. Дождалась Бэла и приняла из его рук просторный плащ. Выслушала: оказывается, Тэра не велела при госте появляться так, чтобы он смог опознать.
Не оспаривая очередную прихоть прорицательницы, Черна набросила плащ, поправила капюшон и надвинула ниже. Серый пух дуффа колыхнулся, расправляя ворсинки,
