врезался в низкую тучную фигуру рыжего курьера. Огромные лапы схватили его, не дав упасть. Отовсюду доносились верещания, смех и галдёж неведомой толпы, слившиеся в единую какофонию. Кошмары не находили себе места от возбуждения, и лес ожил. Деревья шатались и падали, с них срывали плоды и бросали, рвали листья и грызли кору. Земля дрожала от прыжков бесчисленных пар ног, лап и копыт. Но когда курьер заговорил снова, Мор отчетливо его услышал.
– Вот, Мара, как мы поступим…
Из-за его спины вышла рыжая девушка из автобуса. Она сказала:
– Ты повела себя очень невоспитанно.
Они смотрели на Мора, но обращались явно не к нему. За последние сутки они принесли ему лишь беды. Доставщик пиццы отпустил Мора и похлопал мясистой рукой по плечу.
– Крепись, человек. В некоторых мирах не существует страданий, и скоро ты там окажешься.
– Не обнадёживай его, Самаэль.
– Итак, – сказал курьер, обращаясь уже не к Мору, – ты возвращаешься домой. Сейчас же. Спишем твоё поведение на переходный возраст. Во время последней драки ты показала силу, и вся орава осталась довольна.
По лесу пронёсся одобрительный клич.
– Не беги от самой себя, – сказала Лили. – Твоё место с семьёй.
– НЕТ.
Стук копыт расколол голову Мора пополам. За хвостом бледной лошади тянулся снегопад, который в один миг накрыл лес. Мор почувствовал её гнев, как собственный. Люди не могут так злиться: они загораются и затем постепенно тлеют, как фитиль. Гнев же кобылы был похож на медленную смерть в снегах, долгую и мучительную. Её гнев был как замороженная навеки жажда мести.
Мор поднялся над землёй, перестав понимать разницу между собой и подчинившим его существом. От себя он не ощущал ничего, кроме отчаяния.
Я понял, что был не один. Всё время с тех пор, как я забрался в Прорезь, во мне пряталось существо оттуда. Кошмары преследовали не меня, а её. Я не видел её белых глаз, потому что смотрел через них. Сквозь её лунные зрачки мне открывался другой мир. Все ужасные видения и сны, что я наблюдал, были её взглядом на жизнь.
Бар впитал запах пережаренных гренок и грибов. Это было старое место, куда приходили одни завсегдатаи. Новые лица не приживались, как и новое меню, и всякий следующий год люди пили то же пиво, и ели те же грибы и гренки, что и в предыдущем.
Двое мужчин сидели за одним из двух занятых столов и разговаривали.
– Вчера мне приснился тонущий башмак. Как думаешь, это что-нибудь значит? – спросил один у другого. Мужчина, задавший вопрос, напоминал акацию в пустыне: его худая фигура сгорбилась, а голову покрывала копна редеющих волос.
– Что у тебя хреновая фантазия. Все сны только о ботинках, сапогах, туфлях… – проворчал второй.
– Ведь я обувщик. Я целый день только это и вижу.
– Ты и с баб обувь не снимаешь, когда в постель их кладёшь?
– Я говорю о другом. Сны – не просто воображаемые картинки.
– Верно.
