валит на тротуар борщевой жар. Адово место!
А тут, у дамбы, – чудо-колонка! Напьёшься, намочишь голову. Глядишь на кавказские горы песка.
С удочкой шагаешь по трубе земснаряда далеко-далеко вглубь залива. Садишься над бездной, под задницей чувственно шелестит по железу бегущий песок, постукивают голыши…
Ничего я в тот день не поймал.
Еду домой в полупустом деревянном трамвае. Впереди сидит старушка, в хвосте стою я и невдалеке пухлая девчонка моих лет. Дурочка. Мы всех девчонок в школе называем дурочками, а они нас – дураками. Таково отрочество.
Трамвай тянется через весь город, вползает в трущобы Островского. Очень хочется есть. У меня 10 копеек, я намерен купить в магазине на Жданова булочку с маком по 8 копеек или мороженое по 9 копеек.
На меня долго смотрит кондукторша. Смотрит минуты две. Что-то решает в уме. И, решив, наконец, рывком направляется ко мне.
– Ну всё, – говорит. – Покупай билет!
Я молчу. Ведь школьники ездят бесплатно. А я вообще считал себя маленьким. Хоть я и длинный. Но я маленький. Мама никогда не брала мне никаких билетов. И почему сейчас я должен брать? Это не входило в мои расчёты…
– Как на мороженое – у них есть, а как за проезд – так нет! – злится тётя. У ней кожаная сумка на животе, и в ней стаканов пять денег.
У меня сосёт под ложечкой, я уже не думаю о мороженом – хочу булочку. А сам краснею, и всё это видит – улыбается противная девчонка.
– Ну? – говорит кондукторша, – или выходи!
Она обернулась, глядит в окно на остановку, где меня высадит.
«Хорошо, – думаю, – выйду. До Жданова осталось всего ничего».
В это время девчонка поднимает колено, достаёт из сумки кошелёк, кожаный такой, с железными защёлками, бабушкин, наверное. Подходит улыбаясь к кассирше, улыбаясь покупает билет, улыбаясь подаёт мне, улыбаясь отходит. И встаёт в стороне, тихо улыбаясь в окно.
Пухленькая, хозяйственная такая, заколка с камушком в тёмных волосах у виска. Сумка – тоже донашивает чью-то. А в сумке, наверное, чего только нет! – и куколки, и открытки (с артистками, и с Новым годом), и алюминиевое колечко со стёртой позолотой, и баночка из-под пудры, и стёртая губная помада, и этот кошелёк. Такой кожаный кошелёк был у моей кузины, когда она играла в продавщицы: хранила в нём тугие купюры – листья сирени, продавала куличи из мокрого песка, траву на игрушечных весах взвешивала.
Наконец остановка Жданова. Я отодвинул деревянные двери и спрыгнул наземь. Вагоны потянулись. Не поднимая глаз, я видел и куртку, и тёмную прядь девочки…
Конечно, я был благодарен ей. Да что там! Всё то время, начиная с момента, как она подала мне билет, у меня под рёбрами сквозило и дрожало, будто там трясся холодец. И стыдно мне было. Но я же мальчишка! А получил подачку от девчонки. Если узнают об этом пацаны? Нет, я не смел сказать ей спасибо.
Она это понимает. После такого стресса мне уже не хотелось есть.
Сентябрь, 2015
Первомайское
