ом короткое платье, без учета состояния ног, которыми было уже поздно хвастаться. Про себя Маша назвала ее Пышкой, а ее спутника – Пивасиком. Было у нее такое развлечение транспортное: давать прозвища наиболее колоритным попутчикам.
Они вошли в вагон, уже ругаясь, и с размаху плюхнулись на сиденье рядом с Машей, хотя лавочка напротив была полностью свободна. Маша расстроилась: с детства ей тяжело давалась излишняя близость к себе посторонних людей, а тут еще от них разило потом и давнишним тлеющим скандалом. Женщина, отчитывая своего спутника, так размахивала руками, что то и дело толкала Машу. Мужик бубнил что-то матерное в ответ на упреки спутницы, пытался отвернуться к окну, но тут же снова поворачивался назад, чтобы ответить подруге на ее обвинения.
Потерпев некоторое количество времени, чтобы не привлекать к себе внимания, Маша решила пересесть. Ее демарш не остался незамеченным: оба – и Пышка, и ее Пивасик – неодобрительно посмотрели на Машу, но были слишком поглощены своей ссорой. Далеко уйти не удалось: в момент, когда она поднялась, вагон дернулся, и Маша, не удержавшись на ногах, плюхнулась на сиденье напротив.
Наушники не спасали: Пышка и Пивасик то и дело брали столь высокие ноты, что забивали звук текста. Маша смирилась с тем, что романом ей в этот раз не насладиться, и переключилась на музыку в смартфоне. Но Пышка своим визгом перекрывала даже известного силой голоса Фредди Меркьюри с его We are the Champions. Маша осмотрелась: немногочисленные по причине позднего времени пассажиры старательно отводили глаза от ссорящейся парочки. Она прикрыла глаза, чтобы избавить себя хотя бы от эстетического раздражения.
Напротив Маши, через ряд сидений, сидел молодой мужчина с очень интересной внешностью. Маша принялась рассматривать его через щели полуприкрытых век. Классические черты лица, делающие мужчину похожим на греческую статую, входили в некоторый диссонанс с налысо бритой головой. «Интересно, зачем он бреет голову? Наверное, прячет раннюю плешь. Кого только не встретишь в подмосковной электричке, даже лысого типа – древнего грека! Похож на молодого Аполлона, только проблемы с волосами сбивают с толку: та же высокая переносица, выразительные глаза и волевой подбородок». Она мысленно попыталась пририсовать незнакомцу кудри. Получалось плохо – отвлекал по-прежнему ноющий висок.
Крупные выразительные глаза незнакомца, глубоко посаженные, то и дело заинтересованно останавливались на Маше, смущая ее и тем самым добавляя дополнительного раздражения к уже имеющемуся. «Надо было уезжать на маршрутке», – с бессильной злостью подумала Маша. Но маршрутку нужно было дожидаться, а электричка отходила уже через пять минут. Ну и плюс гарантированное отсутствие пробок на железной дороге – выбор транспорта был предрешен. Кто же мог предположить, что будет так дискомфортно!
Электричка двигалась довольно бодро, оставалось, кажется, не более одной-двух остановок до Ярославского вокзала. Но внезапно ссора попутчиков вышла на следующий уровень.
В какой-то момент Пивасик, в раздражении от своей визжащей и размахивающей руками спутницы, достал из своего рюкзака бутылку пива и попытался ее открыть. Видимо, это окончательно вывело из себя его спутницу, и она кинулась колотить его по чему попало. В пылу схватки парочка не уследила за рюкзаком, и от очередной атаки Пышки он сорвался с коленей хозяина и отлетел в сторону, упав Маше на ноги и больно ударив пряжкой по подъему.
От неожиданности она вскочила, инстинктивно отбросив в сторону чужую вещь. Внутри рюкзака что-то хрустнуло, звякнуло, и вокруг лежащей на полу поклажи стало расти темное влажное пятно: судя по запаху, разбилось что-то спиртное. Пивасик отвлекся от склоки и с нескрываемой горечью смотрел на стремительно утекающую жидкость. Пышку это завело еще сильнее: свое ж добро пострадало, чай, деньги за него плочены! Она повернула голову и посмотрела на Машу, которая в ее взгляде прочитала примерный план ближайшего своего времяпрепровождения: втягивания в этот скандал ей не избежать, к бабке не ходи. Маша невольно подобралась, и не зря: Пышка, забыв про своего непутевого спутника, накинулась на нее:
– Че смотришь? Поднимай рюкзак! Щас еще деньги отдашь, ишь, швыряется она чужим добром!
Маша рефлекторно дернулась в сторону упавшей вещи. И тут же осеклась: еще чего не хватало – поднимать! Нога, на которую при падении рюкзака пришелся основной удар, заныла, обещая синяк. Что ж за день-то такой, а?!
Пышка угрожающе подалась корпусом в сторону Маши:
– Че смотришь?! Поднимай, говорю!
Маша не увидела, а скорее почувствовала рядом с собой какое-то шевеление: Лысый Грек оказался рядом.
– Орать прекращаем!
Голос у него приятный, кстати. Греческий или нет – сказать, конечно, трудно. Но подходит к его внешности: хорошо поставленный, уверенный баритон с легкими ироничными нотками. Маша заинтересованно посмотрела на нового участника железнодорожной склоки.
Пивасик очнулся от нечаянного
