на ночь.
Расставание отмечали в том же кафе, где познакомились. Геннадию пора было возвращаться домой, в Москву, у Гели поездка обратно предстояла еще через неделю. Перекусив, они собрались потанцевать, и Гена попросил Ангелину спрятать его бумажник и паспорт к ней в сумочку: в кармане пиджака от одинокой курортной жизни без маминого присмотра образовалась большая дырка, и Гена боялся остаться без денег и документов. В какой-то момент Геля отлучилась в туалет попудрить носик, ее разобрало любопытство, и она достала паспорт кавалера, решив проверить, правду ли он ей рассказывал о себе. Оказалось, правду: Ребров Геннадий Артурович, г. Москва, ул. Красных Конструкторов, д. 33, кв. 166, москвич и не женат. Геля на всякий случай переписала адрес себе в блокнот.
Поэтому, когда по возвращении домой через некоторое время выяснилось, что Геля беременна, ей было что сказать родителям на традиционный вопрос «И кто этот подлец?».
По такому случаю был собран семейный совет.
– Ну и что ты теперь думаешь делать? – хмуро поинтересовался у дочери отец. Его раздирали сомнения: с одной стороны, ему хотелось высечь дочь до красной задницы, с другой – она же беременная, ей отрицательные эмоции испытывать нельзя. А скандалить так, чтобы обойтись без отрицательных эмоций, Иван Николаевич не умел.
– Наверное, замуж буду выходить, – с напускной беспечностью ответила отцу Геля.
Ивана Николаевича перспектива прикрыть срам дочери замужеством очень успокоила, но не сдаваться же сразу.
– Что значит «наверное»? Раздумываешь над ролью матери-одиночки, что ли? – грозно спросил Иван Николаевич. – Род наш позорить? Да нас в Коробчевске каждая собака!..
Что делает в Коробчевске каждая собака с представителями рода Ивана Николаевича, осталось за скобками: из-за спины Гели жена Ивана Николаевича, мать беспутной дочери, показала мужу довольно крупный для женщины кулак – международно принятый знак, намекающий на возможные неприятности и выражающий настоятельную просьбу к говорящему попридержать язык. Пора было уже считаться с тем, как бы транслировала мужу Антонина Леонидовна, что дочь носит под сердцем их внука или внучку.
Потом они поужинали более или менее мирно и за чаем решили: знакомиться с будущими сватами в столицу командируются Геля и Антонина Леонидовна, Иван Николаевич остается на месте – дом сторожить. Как и почти все в Коробчевске, Горные держали скотину: телочку, пару отличных свинок-уржумок, два десятка кур. Замужество замужеством, а скотину просто так не бросишь, надо кому-то и пожертвовать собой.
В дорогу своим девочкам Иван Николаевич собрал сальца домашнего, два десятка яичек (не магазинные, домашние, каждое с кулак!), пару бутылок отличного, первостатейного коробчевского самогона, слава о котором ходила нереальная по всей области. Хотел еще масла положить подсолнечного, местного, ручного отжима, духовитого (непривычного человека с ног валит!), но тут взбунтовалась Геля.
Она
