>
Djonny. "Сказки Темного Леса".
– Признать Венедиктова Константина Михайловича виновным в совершении преступлений, предусмотренных статьями сто шестьдесят два часть три…
Дальше следовал долгий перечень моих заслуг перед обществом. Я прислонился к стене, и с безразличием оглядывал зал судебного заседания, конвоиров и судью в черной мантии.
Судья зачитывала приговор в абсолютной тишине, царившей в зале судебного заседания, перечисляя статьи уголовного кодекса, в которых я обвинялся. Статей было много, почти все преступления – особо тяжкие, так что в приговоре я не сомневался. Пожизненное лишение свободы в исправительном учреждении особо строгого режима где-нибудь в заполярье. Одиночная камера два на два и редкие прогулки в позе "ласточки". Интересно, в заполярье есть белые медведи? Хотя нет, они же вроде только на полюсе.
– … И приговаривается к пожизненному лишению свободы с отбыванием наказания в колонии особо строгого режима.
Ну? А я что говорил? Я подошел к окошку, протянул руки конвоиру, который ловко защелкнул на запястьях браслеты. Прощай свобода. Жалел ли я о содеянном? Ничуть. Тем более, чутье подсказывало: самое интересное еще впереди.
***
В кузове автозака трясло, нещадно подбрасывая на железной лавке. Маленькая клетушка, именуемая "стаканом", отгороженная от основного кузова, и три конвойных в черной форме ФСИН.
Эх, кабы я пошел на сделку со следствием, сдал подельников – может и получил бы лет пятнадцать. Но нет. Как только меня поймали, я ушел в глухой отказ, надеясь, что улик по мою душу не найдут. Нашли. Появились свидетели, которые смогли меня опознать, оружие, записи с камер. Ох, и громкое же вышло дело!
Так как подельников моих не нашли, пошел я паровозом. Убийства, что висели на банде, повесили на меня – и привет, пожизненное лишение свободы.
Адвокат настойчиво советовал подать апелляцию. Да вот только какой смысл? Сам виноват. Нет противника страшнее, чем союзник – долбоеб. Именно так было про последнюю команду. Наследили они на грабеже знатно…
Машину тряхнуло особенно сильно, отчего меня подбросило в кузове, с размаху приложив о железную стенку. А потом автозак остановился.
– Водить научись, черт… – начал, было, я свою тираду, как тут же один из конвоиров меня оборвал:
– А ну, заткнись…
Бронированная дверь автозака вздрогнула и вылетела, словно пробка из бутылки. Затем раздалось три сухих щелчка – и замешкавшиеся на секунду ФСИНовцы обмякли, окрасив стену автозака красным. В кузов заскочил высокий тощий человек в балаклаве и с пистолетом в руке. Второй, коренастый и широкоплечий, стоял у входа.
– Быстрее, – прошипел он тому, что в кузове. – Торчим белым днём в центре города.
– Айн момент, – ответил его подельник и торопливо осмотрел карманы ФСИНовцев. – Ага, вот они.
Он вынул связку ключей, подбросил их, ловко поймал и принялся ковыряться в замке. Заскрипела, открываясь, дверь моей камеры. Щелкнул замок наручников.
Вдали завыли сирены полицейских машин, что стягивались к автозаку, остановленному моими таинственными спасителями.
– На выход, Константин Максимыч, – весело отрапортовал тощий. – Считайте, за хорошее поведение вы были освобождены условно – досрочно.
– Не Максимыч… – начал, было, я, но сильная рука ухватила меня за шиворот, выталкивая из кузова, где меня поймал коренастый.
– В машину. Да живее ты, блять! Хуле копошишься?
Меня буквально силой запихали в салон тонированной девятки. Следом в машину втиснулся коренастый. Тощий запрыгнул на сиденье рядом с водителем.
– Гони, Филин, – пробасил коренастый водителю. – А вам, мсье Венедиктов, стоит отдохнуть.
В шею что – то кольнуло.
“Какого хуя здесь происходит”? – мелькнула в голове мысль. А следом окружающий мир померк, на мгновение, вспыхнув в глазах фейерверком разноцветных искр.
***
Сознание возвращалось постепенно. Когда я первый раз попытался открыть глаза, мир поплыл и завертелся в бешеной пляске. Я быстро зажмурился. Затем открыл глаза, поморгал. Вот, другое дело. Взору моему предстали толстые потолочные балки какой-то металлоконструкции. Такие ставят, когда собирают каркас ангаров для крепления крыши. А вот и сводчатый стеклянный потолок.
В голове вертелись вопросы. Что это за место? Кто похититель? На кой хуй я ему сдался?
Я заерзал, на холодном полу, пытаясь встать. Безрезультатно. Трудно принять вертикальное положение, если ты стянут по рукам и ногам тонкими нейлоновыми шнурами. Если сильно дергаться
