верил,
Эхом бродил, чей-то сон тревожил, по пустырю и развеял плевел.
По луговым рассыпался строкою, умер ручьем на окраине леса,
Странно, при жизни опавшей листвою. Кладбище. Я и моя поэтесса.
Медленно дышим. И душно, и сыро здесь, в катакомбах забытых предметов,
Тень на полу, пара честных этюдов, до тошноты от своих же сонетов.
Вечер. Устал. Револьверные пули, сонные жалобы наших соседей,
Просто прости, нас с тобою не будет, мрачный конец одноактной пьесы.
Тихо растаем в расплескавшейся дали, нас похоронят в день непогожий,
Будет фонарь бултыхаться в канаве пасмурных лилий. Вода моложе…
Что им?! Сутулясь, случайным прохожим я по карманам раскладывал плевел
Знал ли, что станем опавшей листвою?!
Стало быть, просто напрасно верил…
Лишь кресты на моем сонном пастбище…
Лишь кресты на моем сонном пастбище… След чужого пустого семени,
Мы больны с тобой летней жаждою и приходим сюда не ко времени.
Нам ли в землю ложиться и каяться, нам ли гнить, если в глину втоптаны?
Колос к колосу плевелы сорные вдоль дорог, как столбы, с тобой вкопаны.
Хоронили нас в дни непогожие, без разбору – в канавы, в овраги ли!
На могилы плевали прохожие, покрывали тела геморрагии.
По лугам, пустырям позаброшены, в волчьи топи, в степные пастбища,
И над нами век травы не скошены – молчаливые наши кладбища.
Тишиною объятые призраки, мы болеем теперь суеверьями,
Подаем все же жизни признаки – из могил тянем руки деревьями…
Бессонница
Бессонница… Пространства вакуум родит вариационный ряд —
Вагон-плацкарта, лифт, тоннель, метро – клаустрофобия;
К чему все это – в дефиците сна такое изобилье мысленных затрат,
В душе моей: поросшие курганы, эпитафии, кресты, надгробия.
Окно, пустая ночь, пугливый свет, уродливые сети проводов,
Такое трезвое сужденье: «Некуда уйти от неизбежности»,
Да, мало ли на этом свете, в самом деле, городов?
Где, как и здесь, все пребывает в летаргии безмятежности!
Упрямо жмурюсь в ночь – ловец столь осторожных снов,
Мой комендантский час строптив, суров, и временами властен,
Но, я пропал! На этот раз фундамент архаических основ,
Размыт, осел в пыли, раздавлен, смят шальным ненастьем.
Бессонница… Все гуще мгла, все ближе подступает мрак,
Мой мозг отчаялся, не ищет сна или хотя б его подобия,
Мой Черный человек – мой самый безупречный враг!
В душе моей: поросшие курганы, эпитафии, кресты, надгробия…
