В перечислении сюжетов автор апеллирует к распространенной в это время ярмарочной продукции – «коврикам», керамике, а также ретушированной и раскрашенной фотографии, которыми часто украшались дома.
Ученые, исследующие данный феномен с характерными для советской культуры эпохи застоя интонациями, рассматривают сюжеты китча в дихотомии «враг – друг». И, казалось бы, совершенно «безвредные» «душки-военные» и милые «романтические красавицы» становятся опасными для советского человека. Часто цитируются тексты «дружественных ученых стран социализма», которые связывают «китч» с обществом потребления. Одной из принципиальных дефиниций понятия является его связь с мещанством, которое в советском научном и публицистическом дискурсе имело негативные коннотации. О.В. Савицкая делает акцент на связи китча с «потребительской цивилизацией» и «обществом изобилия», в традициях советской эпохи застоя обличая «буржуазное общество». Таким образом, дефиниция вкуса (а китч в данном случае описывается через эту эстетическую категорию), как и в период 1930–1950-х годов, по-прежнему является идеологизированным понятием.
Продолжая дискуссию, А.В. Кукаркин предостерегает от «поверхностного подхода», замыкающего понятие китча на «самой примитивной мещанской эстетике с ее пристрастием к амурчикам, суперменовским красавицам, к завитушкам и кружавчикам, к слоникам и кошкам-копилкам, к олеографии и буколике»[63]. Негативная окраска понятия «мещанство» в тезаурусе советской научно-популярной литературы связана с неодобрением стремления человека к удовольствию и «маленькому счастью», отдаляющему победу социализма. Решающим фактором, определяющим китч, исследователь называет ориентирование авторов художественного продукта только на удовольствие.
Критикуя идеи «довольства собой и жизнью», А.В. Кукаркин сопоставляет сферы китча и самодеятельного творчества. Целью китча А.В. Кукаркин, вслед за Абраамом Молем, называет удовлетворение стандартного счастья индивида потребительского общества и стремление «способствовать иллюзии полноты и разнообразия его существования щепоткой воображения, необходимого все-таки для качества жизни»[64]. Более того, в тексте появляется следующая формула: «Китч – искусство счастья»[65].
Китч тотален, и вырваться из него человеку западного буржуазного общества невозможно. А.В. Кукаркин повторяет, что китч повсюду: «Мы попадаем в его орбиту начиная с двухлетнего возраста… Очевидно, что мы всегда жили погрузившись в китч, но просто до сих пор об этом не знали»[66].
Китч и современное искусство в 1980-е годы
Неожиданный идеологический поворот возникает при рассмотрении понятия «китч» в советской научной и научно-популярной литературе в сопоставлении этого явления и современного американского искусства. Трактовка «китча», таким образом, продолжает напрямую связываться с буржуазным обществом потребления. Необходимо отметить,
Там же. С. 383.
Там же. С. 389.
